можно в народ и прокламации соответствующие запустить, или как они у Стеньки Разина назывались, «прелестные грамоты»!
Ай да Макс, ай да голова! Такую штуку придумал!
Вот только надо сесть с угольком в руках, посчитать, во что это всё удовольствие обойдётся. Станок — ладно, какой-никакой пресс, думается, приспособить можно. Наборные кассы соорудить и стол верстатный — тоже вполне реально. А вот как быть собственно с литерами, типографской краской, бумагой? Вопрос… Но вопрос — решаемый!
А вот и вновь дверь открылась, на пороге — гости жданные: пан Павел Чернин с отцом Филиппом. Как принято у гостеприимных хозяев, подошёл с приветствием, одновременно махнув Зденеку в сторону отдельного закутка за занавесом: дескать, разберись! Тот выудил из-под стойки свежую льняную скатерть, примостил под мышкой «особый» бочоночек с мёдом для самых почётных гостей и рванул так, что подошвы протрещали, как кастаньеты. Молодец. Толк выйдет. — Добро пожаловать, дорогие гости! Славно, что вы сюда завернули! Вот не ждал вас вдвоём сегодня увидеть! — Мир тебе, сыне! — Ну что, мастер Макс, чем гостей угощать будешь? — Да чем бог послал, тем и угостим! Пройдёмте-ка за мной, уважаемые, нас тут никто не побеспокоит до вечера, пока народ с торга не потянется. Ведь не просто так вы нынче явились, или я чего-то не понимаю? — Всё ты правильно понимаешь, мастер… Поговорить нужно… — Нужно, так поговорим. За занавесом столик уже застелен свежей скатёрочкой, в центре — накрытая рушником миса с мягкими ломтями серого хлеба, откупоренный бочонок мёду и даже — суперсервис четырнадцатого века! — глиняная плошечка с крупной солью и пенал с ложками и двузубыми костяными вилками по числу мест. Каждый предмет сервировки проклеймён крестом и чашей, во избежание нехороших ассоциаций у посетителей. У бесов в Преисподней-то тоже инструменты вилкообразные… Когда Зденек умудрился приволочь ещё и пару кружек в глазури, я даже и не заметил. Молодец, пацан! Разливаю душистый мёд по кружкам: — Угощайтесь, шановны! — Садись с нами, сын мой! — Садись, садись! Только себе посудину прихвати, да нам чего-нибудь на зуб бросить! — Айн момент, как сказала гадалка Ногай-хану, на вопрос, сколько ему жить осталось!.. Оставив гостей дегустировать хмельной напиток, вернулся на «служебную половину», быстро собрал на разнос (да, есть в «Кресте и Чаше» разносы, а то! Не полоскать же пальцы в супе!) мисы с ломтями копчёной рыбы, кругом сыра и — специально под мёд — солёными огурцами, прихватив также горшок жареной сомятины с петрушкой. Озадачив ученика доставкой нам в «кабинет» лучшего пива и, водрузив на край разноса кружку для себя любимого, я вернулся к рыцарю и вифлиофику.
…Как неоднократно отмечалось, «птица Говорун отличается умом и сообразительностью». Нормальный трактирщик должен быть немножко сродни этому замечательному пернатому, летающему меж звёзд. Тормозящие балбесы в нашем деле не выживают. Как два и два легко связать приезд в город моего «крестника» Павла Чернина, набор рекрутов в войска приграничного воеводства, новую пошлину серой и селитрой при официальном наличии у нашего князя лишь минимального количества огнестрела и, наконец, появление в трактире некоего «землетопа» Белова вышеупомянутого рыцаря Чернина в компании с монахом, исполняющим, помимо обязанностей бенедиктинского библиотекаря и переводчика ещё и роль курсирующего агента славянского подполья… Похоже, где-то поблизости начинает попахивать жареным. КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
***
А вот и вновь дверь открылась, на пороге — гости жданные: пан Павел Чернин с отцом Филиппом. Как принято у гостеприимных хозяев, подошёл с приветствием, одновременно махнув Зденеку в сторону отдельного закутка за занавесом: дескать, разберись! Тот выудил из-под стойки свежую льняную скатерть, примостил под мышкой «особый» бочоночек с мёдом для самых почётных гостей и рванул так, что подошвы протрещали, как кастаньеты. Молодец. Толк выйдет. — Добро пожаловать, дорогие гости! Славно, что вы сюда завернули! Вот не ждал вас вдвоём сегодня увидеть! — Мир тебе, сыне! — Ну что, мастер Макс, чем гостей угощать будешь? — Да чем бог послал, тем и угостим! Пройдёмте-ка за мной, уважаемые, нас тут никто не побеспокоит до вечера, пока народ с торга не потянется. Ведь не просто так вы нынче явились, или я чего-то не понимаю? — Всё ты правильно понимаешь, мастер… Поговорить нужно… — Нужно, так поговорим. За занавесом столик уже застелен свежей скатёрочкой, в центре — накрытая рушником миса с мягкими ломтями серого хлеба, откупоренный бочонок мёду и даже — суперсервис четырнадцатого века! — глиняная плошечка с крупной солью и пенал с ложками и двузубыми костяными вилками по числу мест. Каждый предмет сервировки проклеймён крестом и чашей, во избежание нехороших ассоциаций у посетителей. У бесов в Преисподней-то тоже инструменты вилкообразные… Когда Зденек умудрился приволочь ещё и пару кружек в глазури, я даже и не заметил. Молодец, пацан! Разливаю душистый мёд по кружкам: — Угощайтесь, шановны! — Садись с нами, сын мой! — Садись, садись! Только себе посудину прихвати, да нам чего-нибудь на зуб бросить! — Айн момент, как сказала гадалка Ногай-хану, на вопрос, сколько ему жить осталось!.. Оставив гостей дегустировать хмельной напиток, вернулся на «служебную половину», быстро собрал на разнос (да, есть в «Кресте и Чаше» разносы, а то! Не полоскать же пальцы в супе!) мисы с ломтями копчёной рыбы, кругом сыра и — специально под мёд — солёными огурцами, прихватив также горшок жареной сомятины с петрушкой. Озадачив ученика доставкой нам в «кабинет» лучшего пива и, водрузив на край разноса кружку для себя любимого, я вернулся к рыцарю и вифлиофику.
…Как неоднократно отмечалось, «птица Говорун отличается умом и сообразительностью». Нормальный трактирщик должен быть немножко сродни этому замечательному пернатому, летающему меж звёзд. Тормозящие балбесы в нашем деле не выживают. Как два и два легко связать приезд в город моего «крестника» Павла Чернина, набор рекрутов в войска приграничного воеводства, новую пошлину серой и селитрой при официальном наличии у нашего князя лишь минимального количества огнестрела и, наконец, появление в трактире некоего «землетопа» Белова вышеупомянутого рыцаря Чернина в компании с монахом, исполняющим, помимо обязанностей бенедиктинского библиотекаря и переводчика ещё и роль курсирующего агента славянского подполья… Похоже, где-то поблизости начинает попахивать жареным. КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ