бух-тарабух.
— Что? Что? Что? Что? Что? — зашумели кубики.
— А вот что. Хлопните в ладоши и скажите: «бух-тарабух». Ну, раз, два, три… Бух-тарабух! Ха-ха-ха! Со смехом развалился мост. Кубики с брызгами попадали в воду, замахали ручками, поплыли, выбрались на берег и еще долго кричали: «Бух-тарабух, бух-тарабух…». Кубик в шапочке пожал руку Васе Сарделькину. На той стороне теперь уже бывшего моста был виден в дымке тумана лес. Вася Сарделькин подумал, что он похож на тот лес, из которого они когда-то улетели. Почему — «когда-то»? Ведь на этой планете не существовало времени. Но для ребят все равно время не исчезало. И каждый из них словно тайно, бережно хранил земные часы. Миша Шустриков сказал: — Мне кажется, мы тут были, хотя в тумане трудно понять. Когда ребята вышли на поляну, они увидели костер и вооруженных людей. От высокой сосны отделился с автоматом человек. — Кто идет? — окликнул он.
— Свои, — сказал Вася Сарделькин. — Я давно за вами слежу. Кто вы, ребята. — Проводите нас к командиру, — сказал Вася Сарделькин, который догадался, что это и есть партизаны. Они все вместе подошли к костру. Дым от костра смешивался с туманом. Человек в гимнастерке без погон с очень молодым лицом поднялся от костра. — Пароль. — Вопрос, — сказал Вася Сарделькин. — В какой сказке великого русского писателя пожилая женщина вдруг захотела жить в «Окияне-море»? — Ответ, — сказал Командир. — В сказке о «Рыбаке и рыбке» Александра Сергеевича Пушкина. Пожилая женщина, а проще — старуха, захотела быть «владычицей морскою, чтобы жить ей в Окияне-море». — Вот Вам приказ, — сказал Вася Сарделькин и достал из-под тельняшки драгоценную бумагу. — Просили обратить внимание на первые буквы каждой строчки. Командир развернул бумагу. — Бойцы, слушайте приказ, — и начал громко читать:
Командир прочитал приказ, спрятал бумагу в карман.
— Всем понятно? — и громко крикнул: — Подъем! Срочно на звездный корабль и на землю… Завтра в двенадцать дня выступаем.
— Вот мы и выполнили задание, — сказал Вася Сарделькин.
Партизан уже не было, они словно растворились в тумане. Исчез и лес. Перед ребятами поднималась не очень высокая гора с темным входом в пещеру.
— Не побоитесь войти внутрь? — с улыбкой спросил Кубик в шапке.
— Мы?! — вскричали Вася Сарделькин и Миша Шустриков.
— А что там внутри? — спросила Ира Сосискина.
— Чтобы узнать, надо войти, — засмеялся Кубик.
Вася Сарделькин смотрел на клыкастые головы львов и тигров. Тут же был светло-желтый с темными пятнами гепард — он выставил грудь и две стройные ноги. И рядом — в мирном согласии — рогатые головы лосей, оленей, антилоп, черного носорога с огромным рогом. Вдруг раздался грохот. Вход в пещеру плотно завалило. Теперь все можно было видеть только в красноватом свете фонарика. В этом неярком свете головы казались причудливыми и словно ожили. Раскрытые пасти львов и тигров будто готовы были зарычать… — Мы погибли, — заплакала Ира Сосискина и потом наставительно добавила: — Я предупреждала, что не надо входить. — Ничего ты не говорила и перестань хныкать, — сказал Миша Шустриков. — Вон Зойка — девчонка, а не плачет. — Впереди слабый свет, — сказал Вася Сарделькин. — Вперед! — и махнул саблей. Они миновали большой зал, дальше, через арку, проникли в следующий, меньший. На его стенах было множество рыб, ящериц, тритонов, черепах, лягушек, крокодилов, змей — даже рогатых гадюк, красных лунных змей, удавов… В красноватом свете ребятам казалось, что все они извиваются, живые, и вот-вот бросятся со стен вниз. Миновали еще одну арку — и попали в зал, где были изображения птиц — величественные головы орлов с гнутыми клювами, черные и белые лебеди, утки, длинношеие фламинго, аисты, ширококлювые пеликаны, голуби, пингвины и великое множество разноцветных мелких птичек. Ребята хлопали в ладоши, словно старались согнать птиц со стен, чтобы они полетели. В следующем зале и стены и потолок были все в цветах. Их невозможно было перечислить — и маленькие цветочки, и огромные, известные ромашки и колокольчики, причудливые орхидеи и лилии… Зоя Милочкина даже запрыгала от восторга. — Давай нарвем, — предложила она. — Со стенки? — усмехнулась Ира Сосискина. Пока Ира с Зоей восторгались цветами, Вася Сарделькин подозвал Мишу и прошептал: — Как ты считаешь, что странного тут во всех залах? — Ну вот это, — Миша показал на стены и потолок. — Не только. Ты слышал здесь эхо? — Нет, ничего не слышал. — А ты чувствуешь, что здесь какой-то особый запах? — Да. — Что он тебе напоминает? Миша пожал плечами. — Ладно, пошли дальше… За следующей аркой был крошечный розовый зальчик. В конце его из узкого отверстия проникал свет. Вася Сарделькин воткнул саблю в стену рядом с отверстием, сабля легко вошла. Вася отвалил кусок стены и вдруг начал ее есть. Ребята с удивлением смотрели на него. — Чего удивляетесь, ешьте. Это же полноценный торт. И давайте проедим из этой сладкой пещеры себе выход наружу. Все попробовали. И началась
— А вот что. Хлопните в ладоши и скажите: «бух-тарабух». Ну, раз, два, три… Бух-тарабух! Ха-ха-ха! Со смехом развалился мост. Кубики с брызгами попадали в воду, замахали ручками, поплыли, выбрались на берег и еще долго кричали: «Бух-тарабух, бух-тарабух…». Кубик в шапочке пожал руку Васе Сарделькину. На той стороне теперь уже бывшего моста был виден в дымке тумана лес. Вася Сарделькин подумал, что он похож на тот лес, из которого они когда-то улетели. Почему — «когда-то»? Ведь на этой планете не существовало времени. Но для ребят все равно время не исчезало. И каждый из них словно тайно, бережно хранил земные часы. Миша Шустриков сказал: — Мне кажется, мы тут были, хотя в тумане трудно понять. Когда ребята вышли на поляну, они увидели костер и вооруженных людей. От высокой сосны отделился с автоматом человек. — Кто идет? — окликнул он.
— Свои, — сказал Вася Сарделькин. — Я давно за вами слежу. Кто вы, ребята. — Проводите нас к командиру, — сказал Вася Сарделькин, который догадался, что это и есть партизаны. Они все вместе подошли к костру. Дым от костра смешивался с туманом. Человек в гимнастерке без погон с очень молодым лицом поднялся от костра. — Пароль. — Вопрос, — сказал Вася Сарделькин. — В какой сказке великого русского писателя пожилая женщина вдруг захотела жить в «Окияне-море»? — Ответ, — сказал Командир. — В сказке о «Рыбаке и рыбке» Александра Сергеевича Пушкина. Пожилая женщина, а проще — старуха, захотела быть «владычицей морскою, чтобы жить ей в Окияне-море». — Вот Вам приказ, — сказал Вася Сарделькин и достал из-под тельняшки драгоценную бумагу. — Просили обратить внимание на первые буквы каждой строчки. Командир развернул бумагу. — Бойцы, слушайте приказ, — и начал громко читать:
Заря встает,
А люди ждут.
Волчиный вой
То там, то тут.
Ружье и штык.
А ветер стих.
Ветер холодный стих.
Давай, не медли,
Вороной!
Езжай, седок
Надежный мой!
Ах, как он стелится,
Дымок!
Цок-цок — чуть слышно,
А, седок,
Ты чуешь в этом добрый знак?
Ь — мягкий добрый знак.
Дружок, не медли,
Нынче сбор.
Я следом мчусь во весь опор.
Глава 11. В пещере
Кубик в шапочке засмеялся, но сам не пошел. Он дал Васе Сарделькину фонарик, похожий на бутон розы. Вася Сарделькин, Миша Шустриков, а за ними Зоя Милочкина и Ира Сосискина осторожно вступили в темноту пещеры. Ребята увидели, что из стен зала выступали головы и туловища различных зверей — слонов с длинным хоботом и белыми бивнями. — Смотрите, — говорил Миша Шустриков, — бурый медведь, а вон и пятнистый леопард и черная пантера. — Ушастая собака, — засмеялась Зоя Милочкина. — Она похожа на лису, только уши огромные.Вася Сарделькин смотрел на клыкастые головы львов и тигров. Тут же был светло-желтый с темными пятнами гепард — он выставил грудь и две стройные ноги. И рядом — в мирном согласии — рогатые головы лосей, оленей, антилоп, черного носорога с огромным рогом. Вдруг раздался грохот. Вход в пещеру плотно завалило. Теперь все можно было видеть только в красноватом свете фонарика. В этом неярком свете головы казались причудливыми и словно ожили. Раскрытые пасти львов и тигров будто готовы были зарычать… — Мы погибли, — заплакала Ира Сосискина и потом наставительно добавила: — Я предупреждала, что не надо входить. — Ничего ты не говорила и перестань хныкать, — сказал Миша Шустриков. — Вон Зойка — девчонка, а не плачет. — Впереди слабый свет, — сказал Вася Сарделькин. — Вперед! — и махнул саблей. Они миновали большой зал, дальше, через арку, проникли в следующий, меньший. На его стенах было множество рыб, ящериц, тритонов, черепах, лягушек, крокодилов, змей — даже рогатых гадюк, красных лунных змей, удавов… В красноватом свете ребятам казалось, что все они извиваются, живые, и вот-вот бросятся со стен вниз. Миновали еще одну арку — и попали в зал, где были изображения птиц — величественные головы орлов с гнутыми клювами, черные и белые лебеди, утки, длинношеие фламинго, аисты, ширококлювые пеликаны, голуби, пингвины и великое множество разноцветных мелких птичек. Ребята хлопали в ладоши, словно старались согнать птиц со стен, чтобы они полетели. В следующем зале и стены и потолок были все в цветах. Их невозможно было перечислить — и маленькие цветочки, и огромные, известные ромашки и колокольчики, причудливые орхидеи и лилии… Зоя Милочкина даже запрыгала от восторга. — Давай нарвем, — предложила она. — Со стенки? — усмехнулась Ира Сосискина. Пока Ира с Зоей восторгались цветами, Вася Сарделькин подозвал Мишу и прошептал: — Как ты считаешь, что странного тут во всех залах? — Ну вот это, — Миша показал на стены и потолок. — Не только. Ты слышал здесь эхо? — Нет, ничего не слышал. — А ты чувствуешь, что здесь какой-то особый запах? — Да. — Что он тебе напоминает? Миша пожал плечами. — Ладно, пошли дальше… За следующей аркой был крошечный розовый зальчик. В конце его из узкого отверстия проникал свет. Вася Сарделькин воткнул саблю в стену рядом с отверстием, сабля легко вошла. Вася отвалил кусок стены и вдруг начал ее есть. Ребята с удивлением смотрели на него. — Чего удивляетесь, ешьте. Это же полноценный торт. И давайте проедим из этой сладкой пещеры себе выход наружу. Все попробовали. И началась