лужи, в страхе, что уже поздно. Тихо бежать не получалось. Если Соланж услышит — то все, кранты.
Похоже, так и есть. Коридор взорвался короткой очередью, вокруг засвистели пули. Фрэнк замер, ожидая сильную боль, но понял, что его не задело. Либо Соланж промазал, либо он целился в кого-то еще.
Фрэнк вгляделся во тьму. Соланж был впереди, в нескольких шагах, его было слышно, а через пару осторожных шагов стало и видно. Он возился с дверью в парогенератор — рюкзак и «ингрэм» лежали рядом на полу — и ругался по-французски себе под нос. Дверь уже подавалась.
Думать не было времени. Внутри всего пара рабочих, большего котельная не требует.
Фрэнк побежал вперед на цыпочках, вспоминая, что бегал лучше всех в школе. Вот бы сейчас ту скорость!.. Когда до Соланжа оставалось каких-то двадцать метров, тот обернулся.
Далеко, не успеть.
Соланж бросился к «ингрэму», вскочил… Меньше чем за секунду перехватил его правой рукой, нащупал спусковой крючок, выстрелил…
Вспышка боли — и Фрэнк обрушился на Соланжа. Тот выронил пистолет и отлетел назад, ударившись головой о бетонную стену. Фрэнк отступил и дал с правой — после такого удара обычно недосчитываются зубов. Он бил и бил, пока не надоело.
Соланж все еще держался на ногах. Фрэнк схватил его за волосы, развернул и шарахнул лицом о край железной двери — раз, второй, третий. Соланж отшатнулся, будто в поисках, куда упасть. Фрэнк что было сил ударил его ребром ладони по загривку. Раздался щелчок, и Соланж распластался по земле.
Полицейских было уже слышно, они бежали по коридору. В дверном проеме появились котельщики — и раскрыли рты. Фрэнк отступил, чтобы ударить Соланжа ногой в грудь, но понял, что что-то не так. Тело почти не слушается, никак не перевести дыхание. И грудь мокрая. Липкая и мокрая. Фрэнк посмотрел вниз.
Господи, умираю…
— Ну и что? — спросил Фрэнк. — Советую вам избегать лишних неприятностей. — Это еще как? — Сначала я хотел бы заверить вас, что мы вам очень благодарны. Это не просто слова. — Спасибо. — Чрезвычайное положение дает президенту, а следовательно, и мне значительную свободу действий. — Например? — Фактически мы вольны поступать, как пожелаем. Если вопрос касается Северной Кореи, то Конституция уже не действует. Если потребуется, мы можем конфисковать движимое и недвижимое имущество, послать войска за границу, установить военное положение, задержать человека на неопределенный срок, не предъявляя обвинения. Секунду он помолчал. — Вам нравится ваша палата? — Да, неплохая, — ответил Фрэнк. — Вот и прекрасно, — улыбнулся Фитч. — И это еще не все. При необходимости мы можем ограничивать перемещения через границу и даже устанавливать цензуру.
Эпилог
Он и в самом деле чуть не истек кровью. Две пули пришлись в грудь — одна остановилась в пяти миллиметрах от позвоночника. Почти неделю Фрэнк пролежал в отделении интенсивной терапии Колумбийской пресвитерианской больницы, дышал кислородом через маску. После двух операций врачи наконец заявили, что он идет на поправку, и перевели в отдельную палату высшего класса. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо то, что палата оказалась просторной, с большими окнами, удобно обставленной, даже с диваном. Он бы очень подошел Энни, если бы к нему пускали посетителей. Плохо, что без телефона. И странно — страховая компания не оплатила бы такой сервис даже под дулом пистолета, и в больнице это должны прекрасно знать. И вообще Дейли как-то не тянул на особо важное лицо. Разве что для Энни. И все же… Фрэнк спросил у врача, но тот сказал только: — Не волнуйтесь, все оплачено. — Ладно, — согласился Дейли, — а телефон мне полагается? — Пока еще нет, — с некоторым сомнением ответил врач. — А посетители? — Разумеется. Очень скоро, как только вы окрепнете. Когда Фрэнка держали на таком количестве болеутоляющих, что большую часть времени он вообще валялся в отключке, эта отговорка казалась логичной. Но примерно через пять дней он начал подозревать, что что-то не так. И уже совсем было собрался угнать инвалидную коляску, но врач открыл дверь и сказал: — К вам гости. Фрэнк улыбнулся и с трудом поднялся на подушке — швы все еще давали о себе знать. Улыбка померкла, когда в дверях вместо Энни появился полковник авиации с бэджем? «Фитч». — Тейлор Фитч, — представился он. — Здравствуйте, — нахмурился Фрэнк. Они пожали руки. — Что случилось? — Прежде чем мы поговорим, — начал полковник, вынимая из кейса лист бумаги, — я надеюсь, что вы кое-что подпишете. Обычная формальность. — Он протянул Фрэнку бумагу и вынул из кармана ручку. Фрэнк опустил глаза. Договор о неразглашении. — Спасибо, мне такого не надо, — сказал он и отдал договор. Полковник вздохнул: — Ну ладно, не важно. — Тем более, — ответил Фрэнк. — Я журналист, мне платят за то, что я пишу. Это хороший сюжет. — Еще бы, — кивнул Фитч, — чертовски хороший. Не поспоришь. Но вы его не опубликуете. — Мы знакомы? — прищурился на него Дейли. — Не думаю, — чуть улыбнулся Фитч. — Я видел ваше имя. — Возможно, обо мне часто пишут. — Нет, — покачал головой Фрэнк. — Не там. — Ну что ж, — перевел тему Фитч, — у вас нет выбора. Я… — Оно было на декларации. — Что? — Ваше имя. — Фрэнк подумал еще секунду, и его осенило. — Вспомнил! Вы летели из Хаммерфеста с Энни и Глисоном! — С кем? — Глисоном, Нилом Глисоном. — Не знаю такого. — Ну да, как же! — ответил Фрэнк, подавляя смех, который грозил обернуться мучительной болью в груди. — Вряд ли мы с вами можем похвастаться, что на самом деле его знаем. Впрочем, лично меня такое положение дел вполне устраивает. Но что бы вы ни говорили, вы летели с ним. Кстати, — он уставился на полковника, — я собирался вас рассмотреть и отвлекся. Вы и в самом деле полковник или просто так вырядились? — Я в запасе, — ухмыльнулся Фитч. — ЦРУ, да? — Хочу вам кое-что показать, — произнес полковник и вынул из кейса письмо. — Я загнул нужную страницу. Фрэнк посмотрел на первый лист: «Федеральный регистр». Страница тринадцать. — Я должен это прочитать? — Просмотрите. Под заголовком «Чрезвычайное положение» стояло письменное обращение президента к конгрессу.Поскольку политика Корейской Народно-Демократической Республики продолжает угрожать государственной безопасности, внешней политике и экономике Соединенных Штатов Америки, объявляется чрезвычайное положение, согласно закону «О чрезвычайных положениях» (50 С. 3. США 1622-4).
— Ну и что? — спросил Фрэнк. — Советую вам избегать лишних неприятностей. — Это еще как? — Сначала я хотел бы заверить вас, что мы вам очень благодарны. Это не просто слова. — Спасибо. — Чрезвычайное положение дает президенту, а следовательно, и мне значительную свободу действий. — Например? — Фактически мы вольны поступать, как пожелаем. Если вопрос касается Северной Кореи, то Конституция уже не действует. Если потребуется, мы можем конфисковать движимое и недвижимое имущество, послать войска за границу, установить военное положение, задержать человека на неопределенный срок, не предъявляя обвинения. Секунду он помолчал. — Вам нравится ваша палата? — Да, неплохая, — ответил Фрэнк. — Вот и прекрасно, — улыбнулся Фитч. — И это еще не все. При необходимости мы можем ограничивать перемещения через границу и даже устанавливать цензуру.