району, в котором она собиралась поселиться. Ей нравилось планировать каждый свой шаг заранее, быть готовой к любым неожиданностям. И сейчас, сидя в городском такси, она мысленно ставила галочки, желая убедиться в том, что все строения располагались именно так, как описано в книгах.

Ее радовала теплая, несмотря на август, погода — двадцать три градуса. К этому она была готова: погода не поддается никаким прогнозам.

Небоскребы прислонились к сумеречному полотну одного из последних дней уходящего лета. Некоторые здания выглядели обветшалыми, как будто жизни или жизней внутри их не хватало, чтобы поддерживать их в хорошем состоянии. От оранжевого и желтого цветов стройки рябило в глазах и, казалось, некуда было укрыться: кругом стояли преграждающие проход конусы и мощная техника для строительства шоссе. И еще указатели «Объезд». Как будто все старые дороги теперь вели к новым, незнакомым местам.

Такси медленно ползло сквозь извивающийся поток транспорта. Водитель прибавил звук в приемнике, настроенном на разговорную станцию: ведущий как раз подшучивал над бывшей губернаторшей Массачусетса. Водитель рассмеялся, а Уэсли бессознательно нащупала в сумочке мобильный телефон. Она всегда так делала, когда чувствовала себя не в своей тарелке.

Она постаралась отключиться от гогота водителя такси, которого приводили в восторг нападки на женщину, и принялась вновь мысленно проверять свои дела по пунктам, чтобы убедиться, что все в порядке. Остаток на счетах: сбережения, краткосрочные ценные бумаги, сберегательный план 401 (к), индивидуальные пенсионные счета, взаимные инвестиционные фонды — итого триста семьдесят шесть тысяч девятьсот тридцать пять долларов и пятьдесят центов. Плата за год обучения уже внесена. Единственное, о чем предстояло позаботиться, — арендная плата и другие расходы на жизнь. Она рассчитала все до последнего цента. Если в течение следующих двух лет тратить не больше одной тысячи восьмисот семидесяти девяти долларов в месяц, особого урона ее сбережениям нанесено не будет. Довольная собой, она улыбнулась. Благодаря отцу, который с детства привил ей привычку быть бережливой и экономной, вот уже несколько лет она откладывала большую часть денег, и теперь на счете накопилась приличная сумма.

Транспорт еле полз. Два месяца назад, приехав сюда подыскать себе жилье, она точно так же застряла в пробке по пути в аэропорт и обратно. Пять лет назад во время поездки в Гарвард вместе с Майклом они тоже немало проторчали в пробках. Она вспомнила, как он чуть не сошел с ума, беспокоясь, что опоздает на собеседование в Гарвардскую медицинскую школу.

Казалось, это было сто лет назад. Когда Майкла не приняли в Гарвард, он «удовольствовался» Северо-Западным университетом. Она, как умела, помогала ему справиться с провалом, но в глубине души радовалась тому, что он останется в Чикаго. Она и не вспоминала о Бостоне до тех пор, пока не решила уехать подальше от Чикаго, Майкла и его новой подружки.

Бостон победил в соревновании с Нью-Йорком и Филадельфией. В действительности, она не смогла бы позволить себе жить на Манхэттене — по крайней мере так, как ей хотелось бы, — даже со стипендией Нью-Йоркского университета. А в бизнес-школе Уортон при Пенсильванском университете над ней просто-напросто посмеялись. По крайней мере, именно так она истолковала причину отказа, изложенную в их письме.

Эти отказы задели ее за живое. Они неделями терзали ее душу. Она прочла каждое письмо, наверное, тысячу раз: «С сожалением вынуждены сообщить Вам…», «Конкурс был очень…» Неудачи с поступлением и еще Майкл: «У нас что-то не ладится».

Через две недели будет ровно полгода. Однажды вечером Майкл вернулся с работы домой, в их комнату на верхнем этаже, и сказал, что съезжает. Объяснил свое решение тем, что ему требуется время подумать. Хотел подождать еще несколько лет, прежде чем окончательно осесть на одном месте и жениться. А в двадцать восемь — еще рано, он еще слишком молод. В мире столько всего интересного и неизведанного. Этот его новый мир обернулся знакомством с врачом-терапевтом из больницы, выпускницей Чикагского университета, как с гордостью объявил он. После пяти лет совместной жизни он нашел женщину своей мечты, и ею была не Уэсли. Она представила, как, должно быть, выглядит новая возлюбленная Майкла: скорее всего, маленького роста, светлая кожа цвета карамели, длинные, от природы прямые волосы и светло-карие глаза.

«Возможно, она заслуживает Майкла больше, чем я» — так тогда сказала себе Уэсли.

«Тьфу! — нахмурилась она. — Больше не буду об этом думать».

Уэсли достала мобильник. Надо было сообщить родителям и сестре, что добралась до Бостона живой и невредимой.

— Какой адрес вы назвали? — Таксист опять изучающе посмотрел на нее через зеркало заднего вида.

— Коммонуэлс-авеню, шестьдесят восемь.

— Подъезжаем, — предупредил водитель, поворачивая на Сторроу-драйв.

Вдалеке Уэсли разглядела здание университета. Она ничего не могла с собой поделать — такое сильное волнение ее охватило. В последний раз она была в университетском городке семь лет назад. И ей никогда не доводилось бывать на территории университета, располагающегося в черте города. Ничего общего с Северо-Западным. Никаких тебе идиллических декораций, живописных прудиков, умиротворяющих окрестностей и, конечно же, никаких шумных игр в баскетбол, когда все внутренности готовы вырваться наружу, — и никакого Майкла.

Они познакомились в Северо-Западном университете. Оба были без ума от баскетбола. Он играл за мужскую команду, она — за женскую. Когда они играли друг против друга, ее умиляло, что он постоянно позволял ей выигрывать. Она-то знала, что сможет запросто обставить его и в честной борьбе. Удар у нее был лучше.

Год, прожитый вместе в историческом центре Чикаго, как ей казалось, стал генеральной репетицией перед тем, что неизбежно должно было последовать. Уэсли ни минуты не сомневалась, что Майкл станет ее мужем, даже когда ей приходилось подбирать нужные слова и проявлять деликатность, когда он почти каждый вечер возвращался домой мрачнее тучи. Она даже научилась не обращать внимания на его отношение к ее работе: будто ее карьера аналитика фондового рынка в ведущей в стране фирме по оценке взаимных фондов в общем и целом не слишком-то отличалась от работы кассирши в продовольственном магазине. Уэсли не осознавала этого до тех пор, пока он не ушел из ее жизни, и она призналась себе, что все это время сама себя обманывала.

«Теперь все в прошлом», — думала она, подъезжая к остановке напротив пятиэтажного кирпичного дома. Туман прошлого рассеялся,