так что он кувыркался через голову раз за разом, пока не сумел остановиться всего в нескольких ярдах от траншеи, куда его чуть было не затащил парашют.

Сноровисто расстегивая лямки, Грегори быстро огляделся вокруг. На фоне ночного неба он увидел приблизительно ярдах в трехстах от себя парашют Купоровича. Вдруг за его спиной залаяла собака.

Резко обернувшись, он пригляделся и различил в окружении деревьев темные очертания фермерского домика и дворовых строений. С воздуха он принял это темное пятно за небольшую рощицу и, грешным делом, собирался именно там спрятать парашюты, но теперь эта «рощица» была для них потенциальным источником опасности. Если подлая псина разбудит обитателей фермы, то они с Купоровичем запросто могут попасть в беду.

Грегори быстро подобрал стропы, спихнул парашют в траншею и спрятался сам. Затем, прислушавшись, он заухал, довольно удачно подражая крику совы, и тотчас же в ответ прозвучало такое же совиное уханье, а через несколько минут из темноты возник его попутчик и примостился на склоне траншеи по соседству с ним.

— Ты как, все в порядке, а, Стефан? — спросил Грегори.

— Отлично, а ты?

Разговаривали они по-французски, потому что Купорович хотя и сносно изъяснялся по-английски, когда жил в Лондоне, но французский знал в совершенстве, и когда они были одни, то предпочитали для общения между собой французский.

— У меня все о’кей, только мне не нравится, что умудрились свалиться с неба чуть не на самую ферму, — раздраженно проворчал Грегори.

— Если они найдут наши парашюты, то завтра же полиция прочешет всю округу, устроит облаву. А если еще хозяин этой чертовой фермы появится с дробовиком, пока мы с тобой тут шныряем, то дела наши вообще хуже некуда…

Русский зябко повел широченными плечами.

— Да никто нас не найдет, если затаимся ненадолго. Кстати, я уже придумал, куда мы можем спрятать парашюты. Я приземлился неподалеку от большого стога сена. Вот туда мы их и зароем.

— Молодчага, Стефан. Тогда эту проблему мы с тобой разрешили. Разве только они спустят с цепи свою подлую псину и она унюхает и нас, и наше снаряжение?

Несколько минут, затаившись, они пережидали, озабоченно поглядывая в сторону фермы в надежде, что сторожевой пес наконец уймется. И действительно, минут через пять, успешно продемонстрировав свою бдительность, верный страж перестал лаять, и воцарилась тишина. Пес еще порычал для порядка и успокоился. Спустя некоторое время они вылезли из укрытия, собрали парашюты, отнесли их к стогу и запрятали в нем как можно дальше неопровержимые улики своего шпионского ремесла.

Теперь, когда улики были уничтожены, им необходимо было наладить контакты с людьми, у которых они должны были поселиться. Перед отлетом Грегори встречался на Бэйкер-стрит с генералом, ответственным за Отдел выполнения секретных операций в тылу противника.

В распоряжении отдела имелась широко разветвленная сеть агентуры, связанной с движением Сопротивления во многих странах, находящихся под немецкой оккупацией, но — вот беда! — в Северной Германии практически никаких полезных для дела контактов не имелось. Правда, было достоверно известно, что с той поры, когда Гитлер начал терпеть на Русском фронте одно поражение за другим, да еще и продемонстрировал свою неспособность защитить города Германии от ежедневной и еженощной бомбежки, те слои немецкого населения, которые и раньше относились с неприязнью к нацистскому режиму, теперь значительно охотнее шли на контакт с союзниками.

Одним из таких добровольных помощников союзников была фрау фон Альтерн, жившая в замке, расположенном поблизости от деревни Сассен, в двадцати пяти милях к юго-западу от Пенемюнде; именно она сообщила о проводившихся там испытаниях гигантских ракет.

О ней же самой ничего известно не было, за исключением того, что ее муж служил офицером в полку померанских гренадеров, а затем был военным атташе при Германском посольстве в Анкаре. Для того чтобы занять дипломатический пост, германскому офицеру необходимо было получить на это личное согласие Риббентропа, из чего можно сделать вывод о том, что фон Альтерн был не из последних нацистов. Поэтому довольно странным выглядело стремление фрау Альтерн помешать нацистам одержать верх в войне против союзников, но какое-то объяснение этого феномена давало ее польское происхождение и тот факт, что у нее могли быть родственники в Польше, потому что она укрывала у себя одного польского офицера, которому удалось бежать из лагеря для военнопленных и который, собственно, и доставил ее послание в Британское посольство в Стокгольме.

К сожалению, навести более детальные справки у этого поляка не было возможности, ибо вскоре после прибытия в Швецию он погиб в автомобильной катастрофе. Вполне логично было бы предположить, что ее муж находится сейчас на действительной военной службе где-нибудь далеко от дома (иначе как бы можно было объяснить эпизод со спрятанным от немцев польским офицером), а отсюда следовало, что фрау фон Альтерн могла бы предоставить Грегори и Стефану вполне безопасное временное или постоянное укрытие на вражеской территории.

Деревня Сассен, по подсчетам Грегори, находилась в каких-то пяти милях к югу от места их приземления, но он никак не собирался заявиться к фрау Альтерн вот так — без предупреждения. Это было бы слишком опасно: во-первых, ее супруг явно не подозревал о двойной жизни жены, а сейчас он мог оказаться дома, в отпуске или, скажем, демобилизовался по ранению и теперь постоянно жил в своем родовом гнезде; во-вторых, она могла просто испугаться возможной провокации, у нее, наконец, могли просто сдать нервы и она за здорово живешь выдала бы их властям. Грегори обдумал все эти вероятные последствия и здраво рассудил, что незачем рисковать попусту и лучше сначала отправиться в ближайший город Гриммен.

У них у обоих на спине было по чемодану, прикрепленному лямками на плечах, за тем лишь исключением, что содержимое этих чемоданов отнюдь не было таким уж легким; и когда они шли, набыча головы и сгибаясь под тяжелой ношей, то здорово смахивали на двух путников-беженцев со скарбом и пожитками за плечами.

Время шло, часы показывали уже три утра. Вскоре показались разбросанные там и сям редкие домики — они вышли на окраину городка. Грегори остановился и сказал:

— Мне очень жаль, Стефан, но с этого момента тебе придется тащить два чемодана.

Предусмотрительность Грегори была вполне оправданной: оба они были в немецкой форме, с той лишь разницей, что у англичанина она имела знаки различия майора вермахта, а на Купоровиче — простого солдата. Поэтому