свою жену больше, чем когда-либо.

Вот и сейчас, услышав ее легкие шаги, он повернул голову и счастливо улыбнулся.

— Любимая, что ты здесь делаешь? Пора обедать? Я опять опоздал!

— Все в порядке, милый. Еще нет двенадцати.

— Ты чудесно выглядишь, — сказал Пит, отбрасывая со лба рыжую прядь. — Новое платье?

— Это? — Вайолет рассмеялась горьким смехом. — Ну, и память у тебя! Я купила его два года назад в дешевом магазине, за двадцать пять гульденов.

— Оно тебе очень идет…

— Я получила письмо от Даффи, — прервала она его, поглаживая лепестки розы своими изящными пальчиками.

— Да? — безучастно проговорил Пит, возвращаясь к работе. — И что же она пишет?

— Только то, что Париж — замечательный город. Даффи обновляет там свой гардероб перед тем, как они с Чарли вернутся в Штаты. Она без ума от коллекции Кардена.

Пит лукаво выглянул из-за куста и понимающе подмигнул.

— Тонкий намек, дорогая? К сожалению, даже с лучшими цветами в мире трудновато сколотить состояние. Чтобы покупать платья «от Кардена», тебе следовало, по примеру твоей сестры, выйти замуж за американского миллионера.

«Возможно, я еще так и сделаю», — подумала про себя Вайолет, а вслух весело произнесла:

— Надеюсь, ты не забыл выбрать самые роскошные розы на мамин день рождения?

— Моя прелесть, разве я когда-нибудь тебя подводил? Смотри — на этой грядке — две дюжины лучших роз, специально выращенных для твоей матери. Я срежу их в пятницу вечером, перед отъездом.

— Ах! Я бы вообще никуда не ездила. Эти ежегодные собрания, по-моему, несусветная чушь и глупость.

— Тебе так кажется, потому что ты — англичанка. Здесь, в Голландии, мы уважаем дни рождения.

— Ради Бога, перестань! Сидеть с приклеенными улыбками целый день за столом, поддерживать светскую беседу, а, иными словами, нести жуткий вздор, пока сотни знакомых — и незнакомых! — пожирают все, что ни есть в доме, и затем испаряются, оставляя дешевые безделушки… О, нет!

— По крайней мере, — парировал Пит с неизменным чувством юмора, — у твоей мамы все совершенно по-другому.

— Надеюсь, что хоть в этом году у нее хватит ума не приглашать своих подруг. Смотреть на их допотопные сережки, подвески и платья с рюшечками — просто невыносимо!

— Странно, — съязвил Пит. — А мне ее подруги всегда казались очаровательными.

— Хочешь быть добрым? — усмехнулась Вайолет. — Душить таких добрячков надо. Заканчивай здесь, а я пойду приготовлю ланч.

Даффи Швахеймер крутилась перед зеркалом в номере безумно дорогого отеля и откровенно любовалась своим отражением. Рядом, на кресле, лежала гора еще не распечатанных, соблазнительно блестящих пакетов с этикетками самых известных фирм и магазинов.

Примерив новое платье, Даффи довольно улыбнулась. Она не обнаружила изъянов ни в платье, ни в своей фигуре. Даффи — всего тридцать три года, у нее — роскошная грудь и осиная талия, в меру полные стройные бедра, длинные, как у манекенщицы, ноги. Пять лет назад она и работала манекенщицей. Один из показов моды проходил в Соединенных Штатах. Там, в Нью-Йорке, Даффи встретила, как говорят, свою судьбу. Чарльз Швахеймер присутствовал на вечеринке, устроенной после шоу, и они познакомились, почти случайно.

— Обласкай его, — посоветовали подруги. — Миллионер. Король кухонных раковин, ну, и прочей сантехники…

Даффи критически осмотрела миллионера с ног до головы и дала ему лет шестьдесят. С «хвостиком». У Чарльза была представительная внешность. Сухая, спортивная фигура, красивые, хоть и седые, волосы, мужественное лицо. Трудно, конечно, разглядеть человека сквозь колдовской туман его богатства. В глаза бросался прежде всего безукоризненный костюм и, конечно, окружавшее его золото: золотые запонки, золотой зажим для галстука, золотая зажигалка, золотые часы, золотые зубы.

Даффи прямо спросила:

— Вы, кажется, делаете унитазы?

Чак удивился. Как правило, на светских приемах никто не говорил с ним о происхождении его миллионов.

— Э-э, да, так оно и есть, — ответил он. — Это — мой бизнес.

— Значит, у нас с вами много общего, — радостно сообщила Даффи. — Мой прадедушка изобрел первый в мире унитаз.

— Не может быть! — воскликнул умиленно Чак. — А мой дед первым запатентовал V-образный стояк для раковин. Скажите, мисс…

— Гудверт. Даффи Гудверт.

— Милая Даффи, если вы не заняты сегодня вечером, может, поужинаем где-нибудь вместе, в каком-нибудь уютном ресторанчике?

Полгода спустя Чарльз развелся со своей третьей женой, и Даффи стала четвертой. Наконец-то, с пафосом говорил Чак многочисленным друзьям, наконец-то, он нашел женщину, которая знает толк в его работе. Сидя с Даффи на диване, он мог теперь часами рассказывать о специальных клапанах, муфтах и фильтрах для очистки от грязи и жира. Частенько он сокрушался, что отец Даффи не дожил до этих светлых дней, и они не могут вместе разработать новый бачок или сливную систему. Даффи поддакивала и соглашалась, грустно опуская ресницы.

Примроуз, конечно, возмущалась и была против их брака, называя поступок сестры «отвратительным». Вайолет тихо завидовала. Единственное удовлетворение ей доставляли теперь откровенно-томные взгляды, которые Даффи бросала на Пита во время своих редких визитов в их «цветочный рай». Сам же Пит, как это бывает с мужчинами, не замечал, что является объектом неуемного вожделения. Он искренне восхищался успехами Чарльза, а к Даффи относился снисходительно. Пит видел в ней лишь красивую избалованную куклу, не способную вести домашнее хозяйство — серьезнейший недостаток в глазах такого практичного человека…

Даффи разгладила невидимую складку на платье и вышла в гостиную. Чак сидел в глубоком кожаном кресле и читал «Нью-Йорк Таймс».

— Нравится? — спросила Даффи.

— Что? — оторвался он от газеты. — Ах, платье! Да, конечно. По-моему, оно очень м-мм… э-э… очень модное!

— Ты разве не замечаешь, что чего-то не хватает?

— О! Право…

— Такое платье обычно носят с большой изумрудной брошью. Вот здесь, на груди.

— А где же брошь? Было бы очень красиво.

— К сожалению, сладкий мой, я оставила свои драгоценности дома.

— Неужели нельзя купить брошь в Европе? Что-то я тебя не пойму! Магазин «Картье», кажется, на соседней улице. Позвони им, и пусть они доставят то, что тебе нужно, прямо сюда.

— Какой же ты догадливый, милый! — Даффи наклонилась, чтобы прижать на секунду к своей пышной груди седую голову мужа. Потом продолжила, лукаво улыбаясь: — Я так и сделаю. Хочу выглядеть сегодня вечером на миллион долларов.

— А что будет сегодня вечером?

— Ты забыл, что заказал столик в