- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (54) »
боксом, а не уборкой, — продолжила инструктор.
Она провела его в противоположный угол спортзала, где к потолку был подвешен гигантский черный мешок.
— Это твой враг. Прежде чем научишься его бить… — Олимпия обхватила мешок руками и толкнула его в сторону Харви. Мешок ударил мальчика по лицу. — Ты должен научиться отражать его удары.
Мешок аккуратно вернулся к ней в руки.
— А прежде чем научиться отражать удары, нужно научиться уворачиваться от них.
Харви потирал щеку, которая горела от прикосновения грубой ткани мешка.
— Самое время, — сердито ответил он.
— Чтобы научиться уворачиваться, ты должен держать равновесие своим телом. Ноги, руки, плечи, позвоночник, шея. Только так можно это сделать.
Олимпия наклонилась к полу, подняла веревку и протянула ее Харви.
— Прыгай! — приказала она.
Мальчик разочарованно ухватился за веревку:
— Никаких перчаток?
— Никаких перчаток. Сто хороших прыжков. Потом наклоны, отдых и еще сто прыжков. Когда закончишь, посмотрим, будешь ли еще держаться на ногах. Ты умеешь прыгать через скакалку?
Харви забросил веревку за голову и сделал неуверенный прыжок.
— Я научусь.
Олимпия посмотрела на него оценивающим взглядом.
— Харви, у тебя есть друзья?
— Есть, а что? — спросил он, не прекращая прыгать.
— Просто интересно.
За окном виднелись крыши Парижа, отделанные темной черепицей и украшенные слуховыми окнами и чердаками, — все это напоминало шоколад на сливочном торте. Несколько скворцов спрятались в тени эркера, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Некоторые вспархивали в небо, к облакам, пушистым, как хлопок. Мистраль, сидевшая в глубине класса, рассеянно смотрела на Сену и на купола церквей. Скрипучий голос преподавательницы музыки вернул ее к реальности. — Мадемуазель Бланшар? Вы с нами?
ПЕСНИ
— Можно узнать, куда ты направляешься такая растрепанная? — спросила Линда Мелодия у Электры. Они стояли у дверей «Домус Квинтилиа», и тетушка критически смотрела на племянницу, облокотившись на ручку метлы. — А что не так? — фыркнула Электра. Шапка черных как смоль волос, темные глаза, обтягивающий белый пуховик, из-под которого торчали серые штаны и пара черно-фиолетовых кроссовок. — Кроссовки, — пояснила тетя Линда, показывая на них кончиком метлы. Электра приподняла свои блестящие «Тайгер». — Они красивые! — возразила она. — Но грязные. На пятке. Что это? Глина? — Тетя! На улице глина! Только что выпал снег. — У элегантной девушки всегда чистая обувь. — Значит, я не элегантная девушка. — Если бы тебя слышала… — …моя мама, да, естественно! Тетя, мне нужно идти. Электра встала на цыпочки, чмокнула Линду и выскользнула за дверь. Тетя улыбнулась, почувствовав в воздухе запах духов Мистраль, нежной и чувствительной подруги Электры. — Хоть чему-то научилась эта дикарка, — проворчала она себе под нос. Напевая, она начала подметать грязные ступеньки крыльца. И мела до тех пор, пока они не стали белыми, без единого пятнышка. Закончив, она краем глаза заметила, что к крыльцу подошел Фернандо, отец Электры. После встречи с Якобом Малером под Новый год он все еще двигался неуверенно. — Фернандо! — прогремела тетя Линда, вынудив его остановиться. — Что это такое? Фернандо Мелодия держал в руках стопку старых, пыльных книг, кое-как сваленных друг на друга. — А, привет, Линда. — Подающий надежды автор романов об успешном шпионаже поздоровался своим обычным тоном — нечто среднее между снисхождением и страхом. — Я тебя не видел… — Ты ведь не домой их несешь, правда? — угрожающе спросила она, указывая на книги. — А, их… на самом деле… они мне нужны для работы… — Но ты же не можешь их занести домой вот так! — Линда приблизилась, прижав Фернандо к стене. — Они же грязные! — Они из подвала, — уточнил тот. Женщина провела пальцем по пыльной обложке первой книги. Ее взгляд немедленно уловил несколько белесых следов на страницах. — Пыль! Паутина! А это? Она бросила в лицо Фернандо горсть черных шариков. — Мыши! Экскременты мышей! — закричала Линда Мелодия с отвращением. Фернандо закашлялся и пошатнулся, теряя равновесие. Стопка книг выскользнула у него из рук, и по ступеням крыльца рассыпались страницы вперемешку с пылью и паутиной. Линда Мелодия побледнела и подняла метлу над головой. — Мой двор! — закричала она. Электра пересекла площадь Пищинула и оттуда дошла до набережной Тибра, где села на трамвай номер 3. Ехала она недолго. Сойдя на остановке, она принялась искать среди крыш одиннадцать маленьких пирамидок церкви Санта-Мария, затерявшихся среди деревьев. Подойдя ко входу в церковь, Электра посмотрела на часы: было почти четыре. Шенг ждал ее между двумя колоннами. Черные волосы подстрижены «под горшок», необычные для китайцев светлые глаза, блестящий шелковый пиджак, джинсы и кроссовки. — Черт, извини меня. Это пиджак моего отца, — сказал он вместо приветствия. — Он не совсем… подходит к случаю, — заметила девочка, быстро обняв его. — Не думаю, что кто-то будет возражать, — сказал Шенг, провожая ее в церковь. — Я вообще не думаю, что кто-то будет. Церковь была темной и холодной, но удивительно уютной. Прижавшись друг к другу, друзья направились к алтарю. Между рядами скамеек на металлической подставке стоял гроб из черного дерева. Никаких цветов. И ни одного человека, кроме дамы небольшого роста, в шляпе с павлиньим пером и серой дубленке, делающей ее похожей на гигантскую черепаху. Это была Ильда, продавщица из книжного магазина «Озеро Аргентина». Электра и Шенг присели рядом с ней, молча кивнули и пожали ей руку. — Как жаль… — всхлипывала женщина. — Мне так жаль… Из дверцы ризницы выглянул священник. Он откашлялся и пошел переодеваться. В воздухе начал распространяться запах ладана. Послышался треск динамиков, затем заиграла меланхоличная музыка. — Наверное, надо было принести цветок… или что-нибудь, — прошептала Электра, потрясенная внезапным ощущением грусти, нахлынувшим на нее. Тишину нарушил шорох шагов, и от неожиданности девушка подпрыгнула. В церковь вошла цыганка с улицы Кошки. Ее золотая серьга поблескивала между прядями волос. Цыганка положила на гроб два краденых цветка и скрылась в глубине церкви, в тени. За ней к гробу подошел мужчина. Это был официант из «Древнегреческого кафе». Он не хотел пропустить похороны профессора Альфреда ван дер Бергера.За окном виднелись крыши Парижа, отделанные темной черепицей и украшенные слуховыми окнами и чердаками, — все это напоминало шоколад на сливочном торте. Несколько скворцов спрятались в тени эркера, прижавшись друг к другу, чтобы согреться. Некоторые вспархивали в небо, к облакам, пушистым, как хлопок. Мистраль, сидевшая в глубине класса, рассеянно смотрела на Сену и на купола церквей. Скрипучий голос преподавательницы музыки вернул ее к реальности. — Мадемуазель Бланшар? Вы с нами?
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (54) »