стол.
– Ну а ты, Саломея? Как ты все помнишь? У тебя ведь была самая светлая голова.
– Не у меня, а у тебя.
– Неправда. У тебя был ум, а у меня – здравый смысл.
Они рассмеялись. Саломея ответила:
– Первые годы после смерти Иисуса у меня были ясные и отчетливые воспоминания обо всем, что он говорил и делал. Но потом в христианских общинах стали создаваться мифы о Воскресении, об ангелах у гроба, о его матери, якобы родившей от Святого Духа. Они даже нашли звезду над Вифлеемом…
Она помолчала секунду.
– Они говорят и говорят, эти апостолы, а кто я такая, чтобы утверждать, что они неправы, а я права? Меня охватила такая неуверенность…
Женщины кивнули, они чувствовали то же самое.
Лидия поднялась во весь рост и веско заявила:
– Я верю в сказки, истории о богах и чудовищах, колдовстве и чудесах, ужасных морских зверях и ангелах, но, когда кто-то утверждает, что все это есть на самом деле, что все это происходило в нашем мире, я теряю веру.
Остальные удивленно смотрели на нее, но Мария поняла.
– Ни у кого из нас нет ответа: кто мы и в чем наше предназначение, – сказала Сусанна.
– Я считаю, Мария была права, когда написала, что Он был для нас слишком велик. Но есть множество людей, у которых на все готов ответ. Петр, Варнава, Павел – только некоторые из них.
Голос Саломеи оставался мягким, но глаза вспыхнули гневом. Сусанна поджала губы и пробормотала:
– Что ты имеешь в виду?
– Что никто никогда не слушает женщин.
Все молчали, зная, что это правда.
– Нужно же что-то с этим делать. Хватит уже, – согласилась Лидия.
Тогда Мария рассказала о христианской секте, отмежевавшейся от учения апостолов.
– Я присутствовала на богослужении гностиков…
Она описала, как перед службой тянули жребий, как проповедовала женщина и что она говорила.
– Я была под покрывалом, закутанная в черное. Все годы, проведенные в Антиохии, я боялась быть узнанной. Вы понимаете, как я разволновалась, когда эта женщина стала цитировать мой разговор с Петром в доме человека с кувшином. Слово в слово, – сказала Мария, и удивление звучало в ее голосе. – Тогда я поняла, что слова живут собственной жизнью. И обладают властью.
Женщины слушали в волнении и большом удивлении и теперь молча сидели и обдумывали ее слова. Наконец, Саломея сказала:
– Мне кажется, важно оставить наши собственные свидетельства.
– Да, – согласилась Мария и рассказала им свой план.
На пути из Антиохии она говорила с приемной матерью. Эфросин была с радостью готова им помочь. Между двух зеленых холмов, на обширном участке у Коринфской бухты, они могут построить дом. Библиотека, спальни для каждого и большая кухня. – Это замечательно, – заключила она. – А деньги? – Мы же Его ученики, сделаем, как Он учил. Сложим наши средства в общую кассу и поделим на всех. – Но мы мало что можем предложить… – У меня достаточно денег. Должно же найтись применение наследству Леонидаса. В возникшей тишине Мария почти слышала их мысли. Лидия думала о том, как сложно будет покинуть Эфес, почти двадцать лет бывший домом для них. Сусанна думала о том, что уже слишком стара. Саломея была самой практичной, она и заговорила первой: – Но что же мы будем там делать? Мы же не можем все время разговаривать и писать? Мария улыбнулась: – Я подумала, мы будем выращивать овощи и зарабатывать этим. Постепенно мы сможем брать учеников – женщин, которых заинтересует наше учение. Отдельные реплики посыпались градом: – Надо подумать. – Да. – Когда ты едешь? – Через неделю за мной придет лодка. – Что за город Коринф? – Меньше, чем этот. – Много там римлян? – Да, и иудеев тоже. – Что люди о нас подумают? – Вы о чем-нибудь беспокоились, когда решили следовать за Иисусом? – Ты думаешь, Он поддержал бы эту идею? – Да. – Мы подумаем. – Сложно изменить жизнь. – И жить здесь сложно. Мы стареем. Тем вечером они больше не обсуждали идею Марии. Они накрыли стол, разожгли светильники и прочли древние молитвы. Но мысли их витали где-то далеко.
Марии пришлось уехать, так и не получив ответ. Женщины сомневались, и она знала, что не нужно давить на них. Иногда она бывала абсолютно уверена, что решение уже принято – в Небесном Царстве, внутри у этих женщин.
Когда Мария в назначенный день поднялась на борт корабля, все пришли ее проводить и держали ее за руки, словно боясь отпустить. – Если мы не… – дрожащий голос Сусанны оборвался. – Ты ведь все равно приедешь нас повидать как-нибудь? – Да, я обещаю. – Так, значит, ты не слишком разочарована? – Немного. Но это пройдет. – Странно, что мы стали такими нерешительными, – сказала Лидия, – если вспомнить о том, что однажды мы бросили все и пошли за Учителем. Мария кивнула, она часто думала об этом. Как невероятно сильны были эти женщины, последовавшие за Иисусом. Они ведь оставили не только семьи, они нарушили традиции, бросили вызов всему иудейскому миру. Сколько насмешек, сколько издевательств пришлось им вынести! – Но у нас как будто и не было выбора, – добавила Саломея. Мария тщательно обдумала свои слова и сказала: – Я думаю, у нас и сейчас его нет. У нас есть предназначение. Женщины смущенно заулыбались. В следующий миг капитан прокричал, что судно готово к отплытию, и им пришлось сойти на берег, неловко попрощавшись: – Увидимся. – Мы тебе напишем.
На пути из Антиохии она говорила с приемной матерью. Эфросин была с радостью готова им помочь. Между двух зеленых холмов, на обширном участке у Коринфской бухты, они могут построить дом. Библиотека, спальни для каждого и большая кухня. – Это замечательно, – заключила она. – А деньги? – Мы же Его ученики, сделаем, как Он учил. Сложим наши средства в общую кассу и поделим на всех. – Но мы мало что можем предложить… – У меня достаточно денег. Должно же найтись применение наследству Леонидаса. В возникшей тишине Мария почти слышала их мысли. Лидия думала о том, как сложно будет покинуть Эфес, почти двадцать лет бывший домом для них. Сусанна думала о том, что уже слишком стара. Саломея была самой практичной, она и заговорила первой: – Но что же мы будем там делать? Мы же не можем все время разговаривать и писать? Мария улыбнулась: – Я подумала, мы будем выращивать овощи и зарабатывать этим. Постепенно мы сможем брать учеников – женщин, которых заинтересует наше учение. Отдельные реплики посыпались градом: – Надо подумать. – Да. – Когда ты едешь? – Через неделю за мной придет лодка. – Что за город Коринф? – Меньше, чем этот. – Много там римлян? – Да, и иудеев тоже. – Что люди о нас подумают? – Вы о чем-нибудь беспокоились, когда решили следовать за Иисусом? – Ты думаешь, Он поддержал бы эту идею? – Да. – Мы подумаем. – Сложно изменить жизнь. – И жить здесь сложно. Мы стареем. Тем вечером они больше не обсуждали идею Марии. Они накрыли стол, разожгли светильники и прочли древние молитвы. Но мысли их витали где-то далеко.
Марии пришлось уехать, так и не получив ответ. Женщины сомневались, и она знала, что не нужно давить на них. Иногда она бывала абсолютно уверена, что решение уже принято – в Небесном Царстве, внутри у этих женщин.
Когда Мария в назначенный день поднялась на борт корабля, все пришли ее проводить и держали ее за руки, словно боясь отпустить. – Если мы не… – дрожащий голос Сусанны оборвался. – Ты ведь все равно приедешь нас повидать как-нибудь? – Да, я обещаю. – Так, значит, ты не слишком разочарована? – Немного. Но это пройдет. – Странно, что мы стали такими нерешительными, – сказала Лидия, – если вспомнить о том, что однажды мы бросили все и пошли за Учителем. Мария кивнула, она часто думала об этом. Как невероятно сильны были эти женщины, последовавшие за Иисусом. Они ведь оставили не только семьи, они нарушили традиции, бросили вызов всему иудейскому миру. Сколько насмешек, сколько издевательств пришлось им вынести! – Но у нас как будто и не было выбора, – добавила Саломея. Мария тщательно обдумала свои слова и сказала: – Я думаю, у нас и сейчас его нет. У нас есть предназначение. Женщины смущенно заулыбались. В следующий миг капитан прокричал, что судно готово к отплытию, и им пришлось сойти на берег, неловко попрощавшись: – Увидимся. – Мы тебе напишем.
