Голль. Оба напряженно смотрят,
Шабанов. Одно же лицо?! Наталка (обернувшись, тихо) . Нет, Боря, разные! Разные лица. Шабанов (упрямо) . Одно! Наталка. Разные! Ты взгляни, Боря... У Феди шрам на лбу...(Жестко.) А у того нет! Голль (хрипло) . У Феди был шрам... Был... Наталка (подбегая к мужу) . А шрамы, Боря, не исчезают! Ты же знаешь? Голль. Наташа, вы... вы святой человек! Я забыл о шраме. Забыл! Вы мне вернули сына! (Плачет.) Вы, Наташа! Тепляшин (взволнованно) . Товарищи, я должен спросить... Ковалев. Неужели нельзя обождать? Тепляшин. Нельзя. Невозможно! Голль (Тепляшину) . Погодите, погодите. Я счастливый... (Смеется.) Счастливый! Да-а, я счастливый. Я нашел сына! Федю! Он был честный! Не мог быть другим! Я знал! Я буду беречь его в сердце до последнего вздоха! Тепляшин. Товарищи... Послушайте. Здесь все, кто был у нас на дне рождения Максима. У меня исчез в тот день пистолет. Голль. Пистолет? Ковалев. Ах вот оно что! Вот оно что! Тепляшин, Я хочу спросить... прямо спросить: кто взял пистолет?
Молчание.
Кирилл. Я взял... Я взял. Голль (потрясен) . Ты? Кирилл, ты?! Кирилл. Я. Ковалев. Это еще что за штучки? Голль. Какой ужас! Ты хотел... Ты хотел... Кирилл. Погоди, отец! Погоди. Мне было горько... Что-то во мне происходило... Но со мной были Ирина и Максим... Голль. Как ты мог, Кирилл? Кирилл (Голлю) . Дай мне все сказать, все, что думаю. Я же прожил в эти дни целую жизнь! Я думал... Меня не покидали друзья. Они нашли слова... Спасибо, Максим. Спасибо, Ирина! Максим. Да что ты, в самом деле? Кирилл. Молчи. Клянусь вам, я запомню брата в красноармейской форме! И запомню другого... Прошу вас, не сомневайтесь! Мы очень любим жизнь! Нам хочется, чтобы она была для всех людей. Для всех... И даже для тех, кто еще не все понимает в жизни... Ковалев (сурово) . Тогда как же понять ваше поведение? Кирилл. Павел Степанович, вы опасно говорили о жизни... и смерти. Очень опасно. А вы отец Ирины... Ирина. Ты с ума сошел? Ковалев. Да вы что? Наша жизнь принадлежит не нам. От первого до последнего дыхания наша жизнь принадлежит Родине. Кирилл. Я боялся, пистолет мог выстрелить. Тепляшин. Но где пистолет? Голль. Где он? Где же он? Кирилл (Тепляшину) . Пистолет лежит у вас в столовой, за картиной, где весеннее утро и березы, освещенные солнцем. Голль. Кирилл, Кирилл, разве так можно?! Ковалев (очень взволнованно) . Погодите, погодите! Вот что нас тревожит! Мы отвечаем за каждую молодую душу. Мы им передаем жизнь, которую построили. Им продолжать ее! Нам есть что делать в жизни! Мы — отцы! Мы обязаны беречь сыновей! До последнего вздоха! Беречь живых детей! В них — наша жизнь!
Шабанов. Одно же лицо?! Наталка (обернувшись, тихо) . Нет, Боря, разные! Разные лица. Шабанов (упрямо) . Одно! Наталка. Разные! Ты взгляни, Боря... У Феди шрам на лбу...(Жестко.) А у того нет! Голль (хрипло) . У Феди был шрам... Был... Наталка (подбегая к мужу) . А шрамы, Боря, не исчезают! Ты же знаешь? Голль. Наташа, вы... вы святой человек! Я забыл о шраме. Забыл! Вы мне вернули сына! (Плачет.) Вы, Наташа! Тепляшин (взволнованно) . Товарищи, я должен спросить... Ковалев. Неужели нельзя обождать? Тепляшин. Нельзя. Невозможно! Голль (Тепляшину) . Погодите, погодите. Я счастливый... (Смеется.) Счастливый! Да-а, я счастливый. Я нашел сына! Федю! Он был честный! Не мог быть другим! Я знал! Я буду беречь его в сердце до последнего вздоха! Тепляшин. Товарищи... Послушайте. Здесь все, кто был у нас на дне рождения Максима. У меня исчез в тот день пистолет. Голль. Пистолет? Ковалев. Ах вот оно что! Вот оно что! Тепляшин, Я хочу спросить... прямо спросить: кто взял пистолет?
Молчание.
Кирилл. Я взял... Я взял. Голль (потрясен) . Ты? Кирилл, ты?! Кирилл. Я. Ковалев. Это еще что за штучки? Голль. Какой ужас! Ты хотел... Ты хотел... Кирилл. Погоди, отец! Погоди. Мне было горько... Что-то во мне происходило... Но со мной были Ирина и Максим... Голль. Как ты мог, Кирилл? Кирилл (Голлю) . Дай мне все сказать, все, что думаю. Я же прожил в эти дни целую жизнь! Я думал... Меня не покидали друзья. Они нашли слова... Спасибо, Максим. Спасибо, Ирина! Максим. Да что ты, в самом деле? Кирилл. Молчи. Клянусь вам, я запомню брата в красноармейской форме! И запомню другого... Прошу вас, не сомневайтесь! Мы очень любим жизнь! Нам хочется, чтобы она была для всех людей. Для всех... И даже для тех, кто еще не все понимает в жизни... Ковалев (сурово) . Тогда как же понять ваше поведение? Кирилл. Павел Степанович, вы опасно говорили о жизни... и смерти. Очень опасно. А вы отец Ирины... Ирина. Ты с ума сошел? Ковалев. Да вы что? Наша жизнь принадлежит не нам. От первого до последнего дыхания наша жизнь принадлежит Родине. Кирилл. Я боялся, пистолет мог выстрелить. Тепляшин. Но где пистолет? Голль. Где он? Где же он? Кирилл (Тепляшину) . Пистолет лежит у вас в столовой, за картиной, где весеннее утро и березы, освещенные солнцем. Голль. Кирилл, Кирилл, разве так можно?! Ковалев (очень взволнованно) . Погодите, погодите! Вот что нас тревожит! Мы отвечаем за каждую молодую душу. Мы им передаем жизнь, которую построили. Им продолжать ее! Нам есть что делать в жизни! Мы — отцы! Мы обязаны беречь сыновей! До последнего вздоха! Беречь живых детей! В них — наша жизнь!
Занавес
1963«БЕРЕГИТЕ ЖИВЫХ СЫНОВЕЙ»
Драма «Берегите живых сыновей» была впервые опубликована в журнале «Театр» в 1963 году, № 2. Впервые поставлена на сцене театра Ростова-на-Дону. Режиссер — В. Молчанов, художник — И. Осипов. В главных ролях были заняты: Ковалев — А. Никитин, Голль — В. Шатуновский, Корниенко — Н. Подовалова, Тепляшин — В. Мальченко. Ряд театров страны, в том числе минский, орловский, оренбургский, также осуществили постановку этой драмы на своих сценах.
