известят: «Вижу «мигалку» вертолета» — и когда такое известие поступило, по внутрикорабельной трансляции, отдаваясь во всех отсеках, грянул голос капитана:
— Корабль к задержанию! Осмотровой группе приготовиться…
Поднять на корабль вымотанного штормом пассажира и принайтовить к правому борту спасательный плот осмотровой группе труда не стоило.
— «Ходу, ноженьки, ходу!» — Беззаветно чтивший Высоцкого, Введенский приник к микрофону: — Экипаж благодарю за службу! Корабль — в базу!..
Кутая горло, и без того закрытое высоко поднятым воротником демисезонного пальто, Рязанов объяснял смущенному визитом и высоким чином гостя начальнику заставы: — Хотелось бы самому взглянуть на место. Не возражаете? Снарядить всегда готовый к выезду тревожный уазик было минутным делом. — Вот здесь наряд обнаружил следы. А вот там — видите? — объяснял словоохотливый капитан, — сержант Калинин зафиксировал машину. Рязанов шествовал следом за капитаном, внимая словам начальника заставы, словно увлекательному рассказу гида. — Тубу с клеем обнаружил тоже Калинин? — Нет, это проявил бдительность младший наряда Мустафин. На обоих отправили представление на медаль «За отличие в охране государственной границы СССР». — И правильно сделали. Капитан чуть приостановился, сдерживая широкий шаг гостя. — Товарищ полковник, можно вопрос? Рязанов усмехнулся: — Не церемоньтесь. Спрашивайте… Начальник заставы приободрился: — Зачем же нарушитель закатал Рыжему в лоб? Не поделили чего? Ведь с мотором — моряки рассказывали — и делать было нечего, вполне могли запустить. Или не разобрались?.. Рязанов расхохотался от души, и смех его ветром прокатило по побережью. — Рыжий крепко надул своего сообщника. Тот и не предполагал, что напарник не утонет, а заранее привяжет себя к ноге за фал. Темно было, попробуй тут разглядеть. Да и волненье, само собой, усталость… — Рязанов взглянул на капитана, как бы удостоверяясь, понятно ли он изъясняется. — Его потом уж обнаружили, когда моряки доставили плотик в базу. Рыжий с пулевой дыркой во лбу — основное свидетельство. Тут уж не прикинешься рыбаком… Молча прошли еще какое-то расстояние. — Меня только одно удивляет… — Рязанов пошевелил носком добротного башмака жемчугом сиявшие на песке перламутровые створки раскрытой раковины беззубки. — Неужели пограничники не слышали шума подвесного мотора? Капитан даже приостановился, будто натолкнулся на валун. — А и невозможно было, — протянул он в растерянности. — Норд ведь дул, северный, значит… Сегодня какое? Рязанов отвернул на руке манжету, посмотрел на часы: — Третье… — Вот, числа с пятого переменится на зюйд. Глядишь, тепло возвратится… — Скажи-ка ты! — изумился Рязанов. — Это что, закономерность? — Так уж подмечено. Каждый год совпадает. Куда тут денешься: местная роза ветров…
Кутая горло, и без того закрытое высоко поднятым воротником демисезонного пальто, Рязанов объяснял смущенному визитом и высоким чином гостя начальнику заставы: — Хотелось бы самому взглянуть на место. Не возражаете? Снарядить всегда готовый к выезду тревожный уазик было минутным делом. — Вот здесь наряд обнаружил следы. А вот там — видите? — объяснял словоохотливый капитан, — сержант Калинин зафиксировал машину. Рязанов шествовал следом за капитаном, внимая словам начальника заставы, словно увлекательному рассказу гида. — Тубу с клеем обнаружил тоже Калинин? — Нет, это проявил бдительность младший наряда Мустафин. На обоих отправили представление на медаль «За отличие в охране государственной границы СССР». — И правильно сделали. Капитан чуть приостановился, сдерживая широкий шаг гостя. — Товарищ полковник, можно вопрос? Рязанов усмехнулся: — Не церемоньтесь. Спрашивайте… Начальник заставы приободрился: — Зачем же нарушитель закатал Рыжему в лоб? Не поделили чего? Ведь с мотором — моряки рассказывали — и делать было нечего, вполне могли запустить. Или не разобрались?.. Рязанов расхохотался от души, и смех его ветром прокатило по побережью. — Рыжий крепко надул своего сообщника. Тот и не предполагал, что напарник не утонет, а заранее привяжет себя к ноге за фал. Темно было, попробуй тут разглядеть. Да и волненье, само собой, усталость… — Рязанов взглянул на капитана, как бы удостоверяясь, понятно ли он изъясняется. — Его потом уж обнаружили, когда моряки доставили плотик в базу. Рыжий с пулевой дыркой во лбу — основное свидетельство. Тут уж не прикинешься рыбаком… Молча прошли еще какое-то расстояние. — Меня только одно удивляет… — Рязанов пошевелил носком добротного башмака жемчугом сиявшие на песке перламутровые створки раскрытой раковины беззубки. — Неужели пограничники не слышали шума подвесного мотора? Капитан даже приостановился, будто натолкнулся на валун. — А и невозможно было, — протянул он в растерянности. — Норд ведь дул, северный, значит… Сегодня какое? Рязанов отвернул на руке манжету, посмотрел на часы: — Третье… — Вот, числа с пятого переменится на зюйд. Глядишь, тепло возвратится… — Скажи-ка ты! — изумился Рязанов. — Это что, закономерность? — Так уж подмечено. Каждый год совпадает. Куда тут денешься: местная роза ветров…