Дэй осторожно увел его со сцены.

* * *

Воздействие миссионерской проповеди Кеоки на соседей по комнате Хейла с факультета богословия и Уиппла с медицинского было поистине ошеломляющим. Студенты покидали лекционный зал в полном молчании, при этом каждый из них размышлял о несчастной доле островитян, которую так красочно и доходчиво обрисовал молодой великан. Очутившись в своей комнате, они даже не стали зажигать лампу и легли спать в темноте, сраженные тем, что Кеоки обвинил их в полном равнодушии к своим соотечественникам. Когда весь кошмар обвинения окончательно дошел до сознания Эбнера, юноша расплакался - впрочем, он родился и вырос в эпоху всеобщей сентиментальности, - и когда встревоженный Джон спросил его: "Что случилось, Эбнер?", фермерский сын ответил:

-Я не могу даже помыслить о сне. Мне видятся эти несча стные люди, души которых заранее обречены на вечное пре бывание в аду.

Это было произнесено с таким выражением, что Джон сразу понял все: перед мысленным взором его товарища проплывала каждая отдельная душа и срывалась в вечное пламя, а несчастный Эбнер страдал и не мог перенести такого горя.

-У меня до сих пор звенит в ушах его призыв, - поддер жал соседа Уиппл: "Кто поедет вместе со мной на Оухайхи?"

Эбнер ничего не ответил на слова Джона.

Миновала полночь, но всхлипывания Хейла не прекращались, и тогда молодой доктор поднялся, зажег лампу и принялся одеваться. Поначалу Эбнер притворялся, будто не понимает, что происходит с его другом, но затем неожиданно, одним резким движением соскочил с кровати и схватил Уиппла за руку:

Что ты собрался предпринять, Джон?

Я поеду на Оухайхи, - просто ответил красавец Уиппл. - Я не допущу того, что моя жизнь так и пройдет даром, и чтобы меня обвиняли в безразличии к мольбе жителей этих островов.

Да, но куда ты собрался идти сейчас? - не отступал Хейл.

К президенту Дэю. Хочу предложить себя в качестве но сителя слова Божьего.

Наступила пауза, во время которой, с некоторым сомнением и нерешительностью, полностью одетый доктор и будущий священник в одной ночной рубашке, разглядывали друг друга. Наконец, тишину нарушил Эбнер:

-Ты помолишься со мной?

-Конечно, - согласился врач, опускаясь на колени. Эбнер устроился у своей кровати и обратился к Богу со сле дующими словами:

-О Отец наш Всемогущий! Сегодня вечером мы услыша ли твой призыв. Он донесся до нас со звездных небес и из бес крайних океанских просторов, где души людские гибнут во зле. И хотя мы считаем себя недостойными рабами твоими, тем не менее, позволишь ли ты нам стать твоими слугами?

Так продолжалось несколько минут, а Эбнер все обращался к далекому, но вполне реальному и почти материальному, карающему, но всепрощающему Богу. Если бы в тот момент его попросили описать существо, к которому он взывает, молодой человек ответил бы так: "Он высок, худощав, черноволос и обладает пронзительным взглядом. Он очень серьезен, замечает любой проступок и хочет, чтобы все люди жили согласно его заповедям. Он суровый, но милосердный Отец, строгий, но справедливо требующий дисциплины и порядка". Кстати, точно в таких же выражениях он бы представил и Гидеона Хейла. А если бы кому-нибудь после такой характеристики вздумалось поинтересоваться: "А этот Отец когда-нибудь улыбается?", то подобный вопрос изумил бы юного Эбнера. Он просто никогда не задумывался над этим, но после тщательного размышления юноша бы заметил: "Он сострадателен, но никогда не улыбается".

Когда молитва закончилась, Джон обратился к товарищу:

Ты идешь со мной?

Конечно, но, может быть, стоит подождать утра, и тогда отправиться к президенту Дэю?

"Идите же в мир и читайте проповеди каждой живой ду ше", - напомнил слова Христа молодой доктор. Поняв, как удачно его упрекнул товарищ, Эбнер быстро оделся.

Они постучались в комнату президента в половине пятого утра, и тот открыл дверь, ничуть не удивившись столь ранним посетителям. Дэй уселся за стол в пальто и кашне, под которыми, правда, виднелась ночная рубашка, и сразу же поинтересовался:

Я подозреваю, что вы имели беседу с самим Господом?

Мы хотим предложить себя для поездки на Оухайхи, - пояснил Джон Уиппл.

А вы хорошо обдумали столь серьезный шаг?

Мы часто обсуждали вопрос, как лучше следует посвя тить свою жизнь Богу, - начал было Эбнер, но тут же разры дался, у него сразу покраснело лицо, а из носа потекло. Пре зидент Дэй молча передал юноше платок.

Не так давно мы серьезно решили посвятить себя служе нию Господу, убедительно подхватил Уиппл. - Я, напри мер, бросил курить. Эбнер думал о том, что ему следует по ехать в Африку спасать заблудшие души. Мне же показалось, что я смогу работать с бедняками в Нью-Йорке. Но сегодня ве чером мы, наконец, осознали, куда нам на самом деле необхо димо отправиться.

Значит, это решение пришло к вам не в один момент? - настаивал Дэй.

Разумеется, нет! - поспешно ответил Эбнер, шмыгнув носом. - Я пришел к такому решению еще три года назад, когда прослушал проповедь преподобного Торна об Африке.

А вы, мистер Уиппл? Мне казалось, что вы мечтали стать врачом, а не миссионером.

Долгое время я колебался между медициной и семина рией, президент Дэй. И выбрал первое, так как посчитал, что таким образом смогу служить Господу, используя обе возмож ности.

Президент внимательно посмотрел на своих способных учеников и спросил:

-Вы уже помолились, приняв решение относительно столь серьезного выбора?

Да, - кротко ответил Эбнер.

И какое послание вы получили в ответ?

Мы должны отправиться на Оухайхи.

Хорошо, - решительно произнес Дэй. - Сегодня вече ром я был настолько вдохновлен, что хотел поехать туда и сам. Но мой долг заставляет меня оставаться здесь.

Что же нам теперь следует делать? - поинтересовался Уиппл, в то время как над студенческим городком уже зани малась весенняя заря.

Возвращайтесь к себе в комнату, но ничего никому не рассказывайте. В пятницу вы встретитесь с членами Амери канского совета уполномоченных представителей по вопро сам заграничных миссий.

И они действительно смогут прибыть сюда так быстро? - восхищенно выдохнул Эбнер.

Да. Они уже уяснили для себя, что после выступлений Кеоки Канакоа очень часто требуется их присутствие. - Од нако, заметив радость на лицах молодых людей, президент поспешил предупредить их: - Преподобный Торн, главный представитель в этой группе, человек очень проницательный и умный. Он легко распознает юношей, которыми руководят лишь эмоции, а не истинная преданность Христу. Если вы не уверены в том, что ваше желание сохранится в течение всей вашей жизни, лучше не стоит тратить понапрасну драгоцен ное времени Элифалета Торна.

Мы преданы