середине месяца и проведем лето в какой-нибудь дыре, а откроем сезон в Нью-Хэвене или Бостоне. Но это только догадки. — Она улыбнулась. — Ты будешь скучать по мне, Эд?

— Конечно. Особенно по ночам.

Потом мы поговорили о всяких пустяках, готовясь к неизбежному путешествию в спальню, куда нас обоих тянуло с все большей силой. А в голове у меня мелькали мысли о том, как она выглядела утром, как она будет выглядеть, приходя домой, сочетаются ли имя Мэдди и фамилия Лондон. Такие вот мелькали мысли. Глупые мысли. Юношеские. Через неделю или две она уедет из города на несколько месяцев. Уедет без оглядки. Да и я буду провожать ее без сожаления. Может, что-то и сладится у нас осенью, после ее возвращения. Может, и нет.

Чашки с кофе мы перенесли в гостиную. Она поставила на проигрыватель пластинку, мы устроились на диване, послушали тихую музыку. Она прижималась ко мне, теплая, нежная, домашняя.

— Очень уж здесь уютно, — изрек я.

— Тебе нравится?

— Более чем.

Мэдди сладко улыбнулась.

— Должно нравиться. В конце концов, ты здесь уже бывал.