— Конечно, нет. Мы даже никогда не были вместе, за исключением одного свидания. У Линды есть друг. И она собирается выйти за него замуж, когда они вернутся из Америки.
— Значит, все это время я… А Тим Глэдстоун знает об этом? Он как будто знаком с Линдой.
— Да. Когда он в первый раз интервьюировал меня при поступлении на работу, я ему все рассказал. Он спросил, почему я хочу вернуться домой. Я не хотел ему лгать, так что сказал правду.
— А почему ты не сказал мне?
— Сначала я был очень зол на тебя и думал, что это не твое дело. Потом пробовал сказать, но всегда что-то мешало. В Испании мы были… ну, в общем, заняты другими вещами. А когда вернулись, ты не хотела даже смотреть в мою сторону.
— Это потому, что я думала, что у тебя есть семья, и ты меня обманывал.
— Прости.
Мне было так тошно при мысли о том, что Эндрю спал с Линдой, что я впервые по-настоящему поняла, что должен был испытывать Эндрю, когда я рассказала ему об Эмерсоне. Или, может быть, я всегда понимала, но просто не хотела себе в этом признаться.
— Нет, Эндрю, — сказала я, — тебе не за что просить прощения. Это мне надо просить прощения. Я все разрушила, а затем обвинила во всем тебя. Я все испортила, потому что боялась. Если это может служить утешением, я должна тебе сказать, что всегда жалела о том, что произошло. Ты ни в чем не виноват, а я вела себя ужасно несправедливо и подло по отношению к тебе. Так что все, что могу сказать, это прости меня.
Я наклонилась и закрыла лицо руками, осознав всю низость моего поведения.
— Эллен!
Я подняла голову и открыла глаза. Эндрю стоял на коленях передо мной. Когда наши глаза встретились, он взял мои руки в свои.
— Эллен, я люблю тебя. Пожалуйста, давай перестанем ссориться. Я больше не могу ссориться. Это разрушает мои мозги, не говоря уж о жизни. Мне все равно, что ты делала и почему. Я только знаю, что не представляю своей жизни без тебя.
— Не представляешь?
Эндрю покачал головой.
— Я тоже. Я так люблю тебя, Эндрю, и я скучаю по тебе и…
Эндрю поцеловал меня. И я начала плакать. Потому что это было прекрасно, что мы были вместе, и очень грустно, что так долго были врозь. И я не знала, были ли это слезы радости или печали. Да не все ли равно?
— Прости меня, — прошептала я, когда наши губы разъединились.
— За что?
— За то, что причиняла тебе боль.
Эндрю поцеловал мое лицо.
— И меня тоже.
Он начал целовать мою шею.
— Еще один вопрос.
— Да?
— Дэвайна Блейк?
Эндрю поднял голову и посмотрел на меня.
— Тони Джордан?
— Стоп, — приказала я, ложась на огромную софу и притягивая его к себе. — Может быть, мы поговорим об этом потом?
Эндрю улыбнулся. Его руки начали ласкать мое тело.
— Я не отпущу тебя, пока мы не поговорим обо всем. Я собираюсь приклеить тебя к себе, пока между нами не останется никакого непонимания. Но прямо сейчас…
Я притянула к себе его голову и поцеловала долгим-долгим поцелуем.
— У нас будет много времени для разговоров, — проговорила я, погружаясь вместе с Эндрю в мягкие глубины кушетки.
ЛитВек: бестселлеры недели
