человек.

— Все будет исполнено, — пообещала хозяйка борделя. — Может, дать ей вина со снотворным, чтобы унять пыл? Тогда тебе будет легче воздействовать на ее разум магией.

— Раббен уже сделал это за нас, — с острой мукой в голосе ответил Литанде. — Когда наложил на нее чары любви.

— А ты хотел бы иначе?

— Все боги Санктуария смеются надо мной! Помоги мне, Всеблагая Мать! Да, я хотел бы, чтобы она не была послушным орудием Раббена. Тогда все могло бы сложиться по-другому.

Когда приготовления завершились, Литанде вошел в комнату, где не было ни единого лучика света, за исключением тех, что испускала синяя звезда. Девушка лежала на кровати, страстно протягивая руки к чародею:

— Иди ко мне, любовь моя, иди же!

— Сейчас-сейчас, — отвечал маг, присаживаясь рядом и поглаживая ее волосы с нежностью, которой даже Миртис не могла предположить. — Я спою тебе песню о любви, песню моего далекого народа.

— Все, что бы ты ни делал, радует меня! — извивалась на постели Берси. — Моя любовь, мой волшебник!

Литанде едва не завыл от отчаяния. Она так молода и прекрасна; она так любит его. И вот она ждет на ложе, приготовленном для них двоих, но между ними пропасть величиной с целый мир. Волшебник не в силах был это терпеть.

И тогда он запел красивым и глубоким голосом, который очаровывал людей сильнее, чем иное заклинание:

На щеках Берси заблестели дорожки слез.

Между лежащей девушкой и колдуном, чья мантия соскользнула на пол, выросла призрачная фигура, в точности копирующая Литанде — высокого, худого, со сверкающими глазами и горящей между бровями синей звездой, с белым совершенным телом, но с естеством, какого нет ни у одного смертного. Призрак двинулся к замершей в ожидании женщине. Ее разум воспарил и был захвачен, пленен, зачарован. Литанде позволил ей лишь на мгновение увидеть двойника, но сам оставался незримым, скрываясь в тени. А потом, после первого прикосновения, Берси зажмурилась от восторга. Волшебник легонько провел пальцами по ее опущенным векам.

— Узри то, что я даю тебе узреть! Услышь то, что я даю тебе услышать! Осязай то, что я позволяю тебе осязать, Берси!

Теперь она полностью находилась под чарами призрака. Неподвижный, с остекленевшими глазами Литанде наблюдал, как ее уста сливаются с невидимыми устами, и в каждый миг знал, кто прикасается к ней, кто ласкает. Захваченная иллюзией Берси снова и снова возносилась к вершинам наслаждения, пока, истомленная, не взмолилась о пощаде. И лишь для Литанде ее слова были горше полыни, поскольку обращалась девушка не к нему, а к его магическому двойнику.

Наконец, полностью удовлетворенная, едва не лишившаяся чувств, она распростерлась на постели, а когда открыла глаза, страдание во взгляде Литанде уже сменилось легкой грустью.

— Воистину, дорогой мой, — протянула она ослабевшие руки, — ты любил меня так, как ни один мужчина никогда не любил женщину.

Тогда в первый и последний раз волшебник склонился над девушкой и запечатлел на ее губах бесконечно долгий и бесконечно нежный поцелуй.

— Теперь спи, любимая.

А когда Берси погрузилась в счастливую дремоту, на глазах Литанде выступили слезы.

Задолго до того, как Берси пробудилась, собравшийся в дальний путь, при мече, колдун стоял в покоях Миртис.

— Заклинание рассчитано на долгий срок, — пояснял он. — Проснувшись, она поспешит к Раббену, чтобы поведать ему о Литанде — несравненном любовнике. О неутомимом Литанде, способном довести до изнеможения любую женщину. — В грудном бархатистом голосе чародея звучала обида.

— И к тому времени, как ты вернешься в Санктуарий, она успеет позабыть тебя сто раз в объятиях других любовников, — согласилась Миртис. — Мне думается, это самый лучший выход.

— Верно. — Голос Литанде предательски дрогнул. — Заботься о девочке, Миртис. Будь с ней добра.

— Обещаю тебе.

— Если бы она могла полюбить меня… — Маг запнулся и смахнул слезу.

Миртис, мучимая состраданием, отвернулась, не зная, как его утешить.

— Полюбить искренне… Но я побоялся, что не смогу снять наложенные Раббеном чары. А поверить, что она не предаст меня, узнав…

Миртис нежно обняла Литанде пухлыми руками:

— Ты сожалеешь?

В вопросе крылось второе дно. Возможно, он означал: ты сожалеешь, что оставил девочку в живых?

А может быть: ты сожалеешь о своей клятве и тайне, которую должен хранить до последнего дня?

Литанде решил ответить:

— Как я могу сожалеть? Однажды я встану перед Хаосом в одном строю со всем моим орденом, пусть даже рядом будет Раббен, если, конечно, доживет. Только ради этого я должен жить и хранить свою тайну. Но теперь я вынужден покинуть Санктуарий, и кто знает, когда извилистые дороги судьбы приведут меня обратно? Подари же мне на прощанье поцелуй, сестра моя.

Миртис привстала на цыпочки. Ее губы соприкоснулись с губами мага.

— До встречи, Литанде. Пусть вечно сопровождает и хранит тебя Богиня. Прощай, любимая моя. Прощай, сестра.

А потом волшебница Литанде поправила меч и тихо направилась по незримому пути к выходу из Санктуария и покинула его, едва в небе забрезжила заря. Постепенно сияние звезды в ее лбу померкло под лучами солнца. Но она ни разу не оглянулась.

перевод В. Русанова

БЛАГОДАРНОСТИ

Хочу выразить сердечную признательность Шону Уолласу из «Прайм букс» — за издание этой антологии и за поддержку, которую он оказывает моей составительской карьере.

Гордону фон Гельдеру, показавшему мне таинственный волшебный «путь издателя».

Моему бывшему литагенту Дженни Раппапорт, с чьей подачи я занялся составлением сборников.

Дэвиду Барру Кертли и Венди Н. Вагнер — они очень помогли с текстами об авторах. Все, что там есть интересного, — их заслуга. А прочая чепуха на моей совести.

Спасибо Ребекке Макнолти за самую разнообразную и крайне необходимую помощь — вычитку, сканирование, набор, проверку сведений. Она проделала уйму работы и ничего не потребовала в награду — так поступают самые лучшие помощники.

Как обычно, хочу сказать спасибо моей маме.

И поблагодарить добрых людей, кто так или иначе помог мне в процессе подготовки книги. Это Кристи Янт, Грэди Хендрикс, Моше Сигель, Стэйси Филдберг, Бекки Сасала, Ребекка Уайт. А также всех остальных, кому я обязан, — уж простите, что не называю по