ДАНИЛА ВРАНГЕЛЬ.Поцелуй Иуды

Стальной гребень бронепоезда ввинтился в дремучий лес пригорода и пополз меж деревьями как механическая огнедышащая гусеница, неистово вращая свои суставчатые изгибы-шарниры и втягивая в себя колею, проложенную двести лет назад и рассекающую тёмный лес дипольной рапирой.

Шла гражданская война, наступившая после войны мировой. Электричество было практически отменено, нефтеперерабатывающие комплексы уничтожены и наступило время, которое безмолвно ждали сотни паровозов, стоящих на запасных путях в предшествии реинкарнации своего существования.

Дождались.

Ядерные взрывы противоракетного заслона вывели из строя все спутники GPS, ГЛОНАСС, а также прочие космические аппараты во всем их коммерческо-шпионском многообразии, включая МКС. Стратегические центры промышленности, атомные электростанции, гидроэнергетика и прочие объекты прекратили своё существование подлетом беспилотных самолетов и крылатых ракет, которые ещё успели попользоваться наведением GPS. И дело быстро завертелось. Наше дело, кто-то мог бы сказать.

Гламур ушел в подполье. В Париже бродили тройки лошадей. Духи выпили. Туристы стали местными. Местные жители стали злыми чертями антигуманоидами. Как, впрочем, и население всех мегаполисов.

Самогонная промышленность моментально заняла место наркокартелей, успев захватить контроль над запасами сахара. Наркокартели сжались в малые точечные предприятия с ограниченной ответственностью по причине невозможности передвижения в физическом пространстве. В Афганистане все рынки завалили опиумом, который не успел попасть в Европу и стал заполнять окружающее пространство в геометрической прогрессии явления неликвидного продукта. Наркоманы дергались в судорогах перехода на синий продукт, который, как и положено депрессанту, гнал их в петли и полеты с крыш многоэтажек, которые уцелели после ударной волны.

Презервативы выросли в цене на три порядка. В туманной бесконечности войны детей боялись как чумы. Бартер предусматривал один кондон за литр водки, которая шла один к десяти за сто грамм хлеба. Хлеба не было. Был тротил и тысячи тонн патронов.

- Послушай, а кто будет принимать груз? - спросила медсестра у майора, руководившего управлением огнедышащего чудовища при помощи двух кочегаров и бронзовых рукояток управления.

- Мне до лампочки. Но груз доставлен будет.

По ходу движения бронепоезда были предприняты неоднократные попытки нападения отрядов неведомой принадлежности. Кумулятивные шершни гранатометов пробили в бортах поезда несколько отверстий, разорвавшись внутри адом напалма, но скорострельные пулеметы веером выбросили несколько сотен пуль, послав в нокаут отряды самообеспечения, и груз был спасен. Правда, экипаж поезда сильно поредел.

- Комбат, - сипло прохрипел кочегар с нашивками сержанта. - Уголь на исходе. - Сплюнул и закурил самокрутку.

- Осталось двадцать километров. Дотянем.

- Нет, ты представляешь, мышь кусает слона за пятку...

- А что, такое бывает?

- ... и тот сдуру прыгает в бассейн с гиппопотамом. Это головастая образина...

- Да, бывает всё.

- ... успевает ухватить за ногу уборщика вольера и тот кричит в мобильный, что напали террористы...

- Так мобилы не работают.

- Тогда работали.

- ... и отряд быстрого реагирования начинает штурмовать Зимний дворец. В итоге мобилы не работают, нет света и нефиг жрать, - провели диалог кочегары.

- Хва болтать, - резюмировал комбат. - Мало давления. Конфетку хочешь?

- Давай, - ответила медсестра и взяла леденец в шоколаде. Томно провела взглядом по неизбежному либидо комбата. Тот посмотрел на кочегаров. Те глядели в топку паровоза и курили самосад.

- Мышь, говоришь? Ххха!

Надрывно загудел гудок паровозной сигнализации.

- Опять дорогу перегородили, - злобно выговорил майор. Заорал в селектор акустической трубы: - К бою!!!