МИРЫ
ПОЛА АНДЕРСОНА
Том десятый

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Составляющий десятый том собрания сочинений Пола Андерсона роман «Сага о Хрольфе Жердинке» (1973) открывает читателям новую, неожиданную сторону в творчестве известнейшего американского фантаста.

Любовь писателя к наследию своих предков-скандинавов проявляется во многих его произведениях, особенно в романах «фэнтези». Не случайно именно на скандинавском фольклоре основывается первый его «взрослый» роман — «Сломанный меч» (1954). И хотя Пол Андерсон получил большую известность как автор «жесткой» научной фантастики, а не фэнтези, позднее он еще не раз возвращался к северной теме. В том или ином виде Скандинавия, и в особенности Дания, присутствует в большинстве произведений писателя — даже в тех, где им, казалось бы, нет места; не случайно так гордится своим датским происхождением главный герой цикла о Торгово-технической Лиге Николас ван Рийн. Однако в «Саге о Хрольфе» Андерсон преследовал иную цель — не введение любимых им скандинавских элементов в научную фантастику, не создание самостоятельного романа на фольклорной основе, а переложение средневековых сказаний на современный язык, с тем чтобы сделать их понятными нынешнему читателю.

Историю как самой саги, так и создания романа автор достаточно подробно описывает в предисловии. Обращает на себя внимание элемент случайности, оказавший такое большое влияние на судьбу этого героического эпоса. Если английский вариант одной из ветвей саги — «Беовульф» — вошел в золотой фонд литературы, то Сага о Хрольфе Жердинке, датском короле Артуре, объединителе и защитнике страны, оказалась почти забыта, и только усилиями Пола Андерсона была извлечена из забвения.

В рамки фэнтези «Сага о Хрольфе» укладывается лишь с очень большой натяжкой, хотя в ней присутствуют и конунг-колдун Адильс (чье чародейство, впрочем, не слишком действенно), и финские чародеи, и разного рода нечисть, а также прочие атрибуты жанра — волшебные мечи, доблестные герои и обитатели Волшебного мира. Как и во многих скандинавских сказаниях, центральную роль в ней играют не люди, а судьбы, решения всемогущих норн. Каждое решение, каждое действие героев может стать тем камешком, который сдвинет с места лавину возмездия.

Но пока лавина не обрушилась, герои саги пытаются создать своими усилиями лучший мир, в котором не будет места междоусобицам, насилию и бессмысленной вражде. И хотя все созданное ими рассыпается в прах и на датскую землю вновь ложится ночь варварства, память о мудром конунге Хрольфе переживает века.

САГА О ХРОЛЬФЕ ЖЕРДИНКЕ


Перевод с английского В. Дымшица, А. Иванова

Моим любимым финским чародеям — Челси Куинн Ярбро и Эмилю Петадже.

История «Саги о Хрольфе Жердинке»

Книге пристало рассказывать о себе самой. Но поскольку это все-таки не современный роман в жанре «фэнтези», постольку читатель вправе получить сведения о ее источниках.

В отличие от «Саги о Вельсунгах», ядро которой сложилось на берегах Рейна, эпический цикл о Хрольфе Жердинке и его воинах имеет чисто северное происхождение. Когда-то этот эпос, чьи корни уходят глубоко в душу народа — в его песни, был широко известен. Но повезло ему гораздо меньше, чем сказаниям о Сигмунде, Сигурде Убийце Фафнира, Брюнхильд и Гудрун. Он так и не отлился в яркое прозаическое повествование, не стал источником поэм, которые бы дошли до наших дней целиком: поэтому теперь он почти забыт, а между тем вполне заслуживает того, чтобы о нем вспомнили вновь.

Зарождение этого эпоса по времени близко зарождению «Песни о Нибелунгах». Он — современник «Беовульфа». Собственно говоря, эти два эпических цикла — «Сага о Хрольфе Жердинке» и «Беовульф» — способны при сопоставлении многое прояснить друг в друге. Ведь в них зачастую действуют одни и те же персонажи. Наиболее ярким примером может служить конунг Хротгар, из чьих палат Беовульф изгнал чудищ. В датском эпосе этот конунг фигурирует как дядя главного героя, Хрольфа, под именем Хроар. Проведенный учеными сравнительный анализ не оставляет сомнений в том, что речь идет об одном и том же лице.

Все это позволяет достаточно точно датировать события, легшие в основу нашего эпоса. Григорий Турский в своей «Истории франков» упоминает Хохилаикуса — датского (несколько более поздние хроники называют его гаутским) короля, погибшего во время набега на Голландию. Это именно тот вождь, который в «Беовульфе» назван именем Хигелак, а в «Саге о Хрольфе Жердинке» (и еще в нескольких скандинавских сказаниях, дошедших до нас в отрывках) — Хуглейк. На этом основании мы с уверенностью можем говорить о том, что он был гаутом. Нам, правда, не известно достоверно, жило ли это племя в Ютландии или в той части Швеции, которая теперь называется Гетланд, а в те времена была независимым королевством. Полагаю, что второй вариант более вероятен. В любом случае, коль скоро этот вождь существовал на самом деле, нет сомнений в том, что должны были существовать и другие герои, обрисованные в эпосе гораздо ярче, в том числе сами Беовульф и Хрольф.

Хуглейк умер между 512 и 520 годами, Хрольф же появился на исторической арене двумя или тремя десятилетиями позже. Это была эпоха Великого переселения народов — эпоха гибели Римской империи, когда германские племена начали кочевать по Европе, и вряд ли мир переживал когда-либо более мрачные времена. Памятуя об этом, можно понять, почему Хрольф Жердинка оставил по себе столь славную память, почему сказители из поколения в поколение отправляли любого героя к его двору, хотя из-за этого все меньшая часть цикла оказывалась посвященной самому Хрольфу. Царствование Хрольфа осталось в памяти как относительное затишье среди бури, разбушевавшейся на столетия. Он был для Северных стран тем же, чем король Артур — для Англии, чем впоследствии стал для Франции Карл Великий. Спустя пять столетий, далеко к северу от Дании, в Норвегии, накануне битвы при Стикластадире люди конунга Олафа Святого были разбужены скальдом, громко певшим древнюю песнь о Бьярки, ту самую, в которой он созывает дружинников датского конунга-язычника Хрольфа на последнюю битву.

До нас дошли фрагменты этой песни. Кроме того, известна еще одна песнь о Бьярки, представляющая собой другую, более позднюю версию этого сюжета. Еще одну песнь, вернее,