Р. Кларк Рождение

Предисловие к русскому изданию

Английское издание книги Р. Кларка «Рождение бомбы> на титульном листе имеет подзаголовок «Неизвестная широкой публике история британского участия в создании оружия, изменившего мир». Казалось бы, краткое и недвусмысленное название книги не нуждается в многословном пояснении. Однако появление подзаголовка не случайно: Р. Кларк не согласен с широко распространенным мнением, что идея атомной бомбы и ее разработка были целиком делом Соединенных Штатов Америки, и своей книгой старается закрепить приоритет за Англией.

В этой книге говорится о том, как в Англии идея ядерного оружия получала все более широкое распространение, как она реализовалась в практических делах—первых оценках, теоретических расчетах и исследованиях, экспериментах, решении организационных задач. Рассказывается о борьбе сторонников и противников новой идеи, о признании ее в правительственных кругах и, наконец, о создании государственных организаций — сначала исследовательской («Мауд Комитти»), а затем пришедший ей на смену производственной («Тьюб Эллойс»). Автор описывает трудности, с которыми пришлось встретиться английским ученым и инженерам, поиски решений многочисленных научных и технических проблем (определение критической массы, разделение изотопов урана и т. д.). Здесь же говорится и о борьбе мнений вокруг проблемы «бомба или котел».

Заключительные главы посвящены англо-американскому научно-техническому ядерному альянсу, быстрому крушению британских надежд на ведущую роль в этом альянсе и, наконец, поглощению более могущественным союзником научных достижений Англии и их полному растворению в гигантском по размаху «Манхэттенском проекте» США. Автор подчеркивает, что созданная в октябре 1941 г. в Англии организация для производства ядерной взрывчатки («Тьюб Эллойс») была первой в мире, и с горечью констатирует: «Уже через два года ее программу работ затмила несравнимо более крупная по размаху программа Соединенных Штатов... И хотя эта программа на словах считалась объединенным проектом, Британия оказалась оттесненной от какого бы то ни было контроля за всем предприятием».

Книга заканчивается довольно неопределенным напоминанием о необходимости поисков правильного решения проблемы: как обеспечить, чтобы открытия науки и все возрастающая власть человека над силами природы не обращались на зло людям.

* * *

Можно понять патриотические чувства Р. Кларка, когда он стремится возвеличить английские научные достижения, подчеркнуть мудрость и проницательность ученых, глубину и обширность их познаний. Но нельзя понять его, когда он тщится «оживить историю», доказывая миру, что и английские ученые, промышленники, политические деятели и дипломаты приложили руку к изготовлению страшного оружия, уже унесшего сотни тысяч жизней в Нагасаки и Хиросиме. Слишком уж незавидна слава империалистов-атомщиков, чтобы стараться приобщиться к ней.

Советские люди и, в частности, наши славные ученые справедливо гордятся тем, что они не были инициаторами создания ядерного оружия, а первыми в мире пустили атомную электростанцию и поставили на службу народу мирное судно — атомоход «Ленин».

От советских ядерных бомб не погиб ни один человек. Наши бомбы родились позже западных. Они появились в ответ на американские бомбы, которыми пугали весь мир и пытались запугать и нас наши союзники по антигитлеровской войне. Они родились как советский ответ на атомный шантаж, как гарантия свободы и независимости нашей Родины и всего лагеря социализма. Мы гордимся тем, что наша страна — инициатор всемирного движения за уничтожение и ядерного, и всякого другого оружия.

Предисловие

До 1938 г. лишь очень немногим могла прийти в голову мысль о том, что не пройдет и десяти лет, как ядерная энергия сделается главным фактором международной политики. Этого не смог предвидеть даже Резерфорд, хотя именно ему, более чем кому-либо другому, мы обязаны за фундаментальные открытия в ядерной физике. Наука интернациональна. Это очевидно даже из простого перечня имен: англичанин Чедвик первый открыл нейтроны; итальянец Ферми установил, что они производят определенный эффект в уране, хотя и не смог правильно его объяснить; немец Ган объяснил ошибку Ферми, но сам не сделал последнего шага: не сумел разглядеть процесс ядерного деления. Это выпало на долю его австрийской сотрудницы Лизы Мейтнер, ее племянника Фриша (бежавших от Гитлера), француза Жолио и коллектива американцев, которые почти одновременно открыли явление, обеспечивающее возможность цепной реакции. Здесь названы представители шести национальностей. Последующие разработки, проводившиеся уже после того, как вспыхнула война, в значительной степени выполнялись учеными, бежавшими из Германии и Италии. Беглецы понимали все значение нацистской опасности. Кроме того, возможно, что изгнание из родной страны наталкивает человека на революционные идеи, которые ему самому могли бы показаться дикими, если бы он продолжал находиться в условиях привычного комфорта. Как бы то ни было, факты говорят сами за себя: Сциллард и Эйнштейн побудили американцев к действиям, хотя сначала эти действия и были слишком нерешительными, а Пайерлс и Фриш сделали то же самое в Британии. Под руководством Ферми 2 декабря 1942 г. был запущен реактор в Чикаго, а Халбан и Коварскн еще в 1941 г. доказали возможность создания реактора при наличии достаточного количества тяжелой воды.

Некоторые задаются вопросом, что случилось бы, если эти ученые оставались бы в своих странах. Принято думать, что наука не может процветать в условиях тирании. И действительно, нацистская Германия получила мало пользы от ученых, которые там оставались.

Р. Кларк написал великолепный и волнующий рассказ. Подобного ему еще не было и, возможно, никогда не будет. Очень важно, что он написан в то время, когда многие из тех, кто принимал участие в ядерных исследованиях, еще живы и могли консультировать этот труд. И историки, и читатели будут благодарны Р. Кларку. Он не только проявил много заботы о том, чтобы сохранить точность в фактах, но и заставил историю ожить снова.

1961 Джордж Томсон

От автора

Впервые я услышал о Хиросиме, когда находился совсем недалеко от Института кайзера Вильгельма — того самого института, где Отто Ган семь лет назад вписывал первые слова в историю бомбы. Мельчайшая пыль от раздробленных кирпичей, висевшая в берлинском воздухе 1945 г. и