записей отца Спенсер обнаружил, что незадолго до своей внезапной кончины отец был на пороге крупного открытия в области исследования рака. Ник использовал в качестве базы свою медицинскую фирму-поставщика и вскоре приступил к созданию специализированного исследовательского отдела.

Вложение капитала с риском позволило ему организовать «Джен-стоун», а обещание разработать вакцину, замедляющую развитие рака, подняло до небес акции этой фирмы на Уолл-стрит. Если начальная цена акций составляла три доллара за штуку, то постепенно она поднялась до ста шестидесяти. При условии одобрения со стороны Управления фирма «Гарнер фармасьютикал» взяла на себя обязательство выплатить миллиард долларов за право распространять новую вакцину.

Я знала, что пять лет назад первая жена Ника Спенсера умерла от рака, что у него есть десятилетний сын и что он четыре года женат на Линн, своей второй жене. Однако, встретившись с ним на том «семейном» ужине, я поняла, что понапрасну тратила время на штудирование его биографии. Я попросту растерялась, столкнувшись с необычайно притягательной личностью Ника Спенсера. Он был одним из тех людей, которые от природы наделены как обаянием, так и незаурядным интеллектом. Чуть выше шести футов, с темно-русыми волосами, яркими голубыми глазами и тренированным атлетическим телом, он был и физически весьма привлекателен. Но главный его дар состоял в умении общаться с людьми. Пока моя мать пыталась завязать беседу с Линн, я поймала себя на том, что рассказываю Нику о себе больше, чем кому-либо другому при первом знакомстве.

Уже через пять минут он знал, сколько мне лет, где я живу, где работаю, и где выросла. «Тридцать два, — с улыбкой повторил он. — На восемь лет моложе меня».

Потом я рассказала ему не только о том, что развелась, недолго пробыв замужем за сокурсником по магистратуре экономики и управления Нью-йоркского университета, но даже и о ребенке, прожившем всего несколько дней из-за дефекта в сердечном клапане. Это было совсем на меня не похоже. Я никогда не говорю о ребенке. Слишком больно. А вот Николасу Спенсеру с легкостью рассказала. «Когда-нибудь наши исследования смогут предотвратить такого рода трагедии, — тактично произнес он. — Горы готов свернуть, чтобы уберечь людей от несчастий, подобных тому, что выпало на вашу долю, Карли».

Как только Чарльз Уоллингфорд ударил в молоток, и наступила гнетущая тишина, мои мысли вернулись к реальности.

— Я — Чарльз Уоллингфорд, председатель правления «Джен-стоун», — молвил он.

Слова его были встречены оглушительным свистом и шиканьем.

Я знала, что Уоллингфорду сорок восемь или сорок девять. Видела его в новостях на следующий день после катастрофы самолета Спенсера. Сейчас он выглядел гораздо старше — от напряжения последних недель постарел на несколько лет. Ни у кого не вызывало сомнения, что человек этот страдает.

— Последние восемь лет я работал с Николасом Спенсером, — сказал он. — К тому времени продал нашу семейную фирму по розничной торговле, директором которой был, и ждал случая вложить деньги в обещающее дело. После нашего знакомства Ник убедил меня, что недавно организованную им компанию ожидают поразительные достижения в разработке новых лекарств. По его настоянию я вложил почти все средства от продажи нашего семейного бизнеса в «Джен-стоун». Так что не меньше вашего огорчен тем фактом, что вакцина не может еще быть представлена в Управление на одобрение. Однако это не значит, что при наличии дополнительных фондов дальнейшие исследования не разрешат проблему.

Его слова были прерваны громкими голосами собравшихся, буквально выкрикивавших свои вопросы.

— А что скажете по поводу украденных им денег? Почему бы не признаться, что вы нас надули заодно со всей этой шайкой наверху?

Линн резко поднялась, неожиданно схватив стоящий перед Уоллингфордом микрофон.

— Мой муж погиб по пути на деловую встречу по поводу дополнительного субсидирования научных исследований. Уверена, что причина пропажи денег скоро раскроется...

Тут все увидели мужчину, который бежал по проходу между креслами, размахивая листками, вырванными из журналов и газет.

— «Спенсеры в своем поместье в Бедфорде», — выкрикивал он заголовки. — «Спенсеры устраивают у себя благотворительный бал. Николас Спенсер с улыбкой выписывает чек для приюта «Беднота Нью-Йорка».

Едва мужчина приблизился к возвышению, как охранники схватили его за руки.

— Леди, откуда, по-вашему, взялись эти деньги? Я скажу вам откуда. Из наших карманов! Чтобы вложиться в вашу паршивую компанию, я оформил на свой дом вторую закладную. Хотите знать почему? Потому что у моего ребенка рак, а я поверил обещаниям вашего мужа по поводу вакцины.

Пресса занимала несколько первых рядов. Я сидела с края и смогла бы дотронуться до него. Это был плотный парень лет тридцати в свитере и джинсах. Его лицо вдруг сморщилось, и он заплакал.

— Ничего не смогу сделать, чтобы моя девочка осталась жить в нашем доме, — сказал он. — Теперь дом придется продать.

Я взглянула на Линн, и наши глаза встретились. Конечно, она вряд ли заметила бы в моих глазах презрение. Меня донимала лишь мысль о том, что бриллианта на ее пальце, вероятно, хватило бы на выплату второй закладной, которая будет стоить умирающему ребенку его дома.

Собрание длилось не более сорока минут и состояло в основном из исполненных отчаяния выступлений людей, которые потеряли все, вложив свои средства в «Джен-стоун». Многие говорили о том, что поддались на уговоры купить акции из-за больного ребенка или другого члена семьи, которому могла бы помочь вакцина.

По мере того как люди выходили из зала, я записывала их фамилии, адреса и номера телефонов. Многие знали меня благодаря моей колонке в газете и жаждали поговорить со мной о своем финансовом крахе. Они спрашивали мое мнение о том, существует ли шанс компенсировать какую-то часть или все их инвестиции.

К моей радости, Линн ушла с собрания через черный ход. После аварии самолета Ника я написала ей записку, сообщив, что собираюсь прийти на поминальную службу. Похороны до сих пор не проводились: еще надеялись найти тело. Теперь, как едва ли не все прочие, я сомневалась в том, что Ник во время крушения действительно находился в самолете. Уж не инсценировал ли он свое исчезновение?

Я почувствовала на плече чью-то руку. Это был Сэм