застыла с чипсом в руке.

— В Эврике-Спрингз? Нет, Мелоди! Не может быть! Скажи, что ты шутишь! — Один взгляд на лицо Мелоди подтвердил ее худшие опасения. — Точно! Та сумасшедшая старуха из Арканзаса! Та самая, которой Майкл посылал деньги с каждой зарплаты! — Элмон расхохоталась. — Тебе повезло, сестренка. Это могло случиться только с тобой!

— В письме сказано, что, если я захочу продать дом и имущество… — Она подняла обеспокоенные глаза на смеющуюся сестру. — Перестань, Элмон. Лучше давай подумаем, что теперь делать.

Элмон удивленно прищелкнула языком.

— О чем тут думать? Твои сбережения на исходе. А за этот дворец надо платить. — Она с отвращением обвела взглядом крохотную однокомнатную квартирку. Для Элмон оставалось загадкой, почему после смерти Майкла Мелоди переехала сюда. Сама Мелоди этого так и не объяснила. — Не забывай и о том, что из аэропорта сюда мне пришлось добираться на такси, хотя я предупредила о своем приезде и ты обещала меня встретить. Почему? Потому что старая кляча, которую ты упорно называешь машиной, каждый дюйм одолевает через силу.

Элмон воинственно подбоченилась и взглянула на свою миниатюрную сестру с внушительной высоты.

— У тебя появился шанс удрать отсюда. Избавиться от воспоминаний, которые мешают тебе жить! Какой нормальный человек будет еще раздумывать?! О работе не беспокойся. Ты великолепный секретарь, тебя в любой юридической конторе с руками оторвут. — Но на лице Мелоди отразился такой ужас, что Элмон невольно смягчилась. — Бьюмонт тебе больше ничего не даст. Ты оставалась здесь, чтобы ухаживать за папой, и мы тебе за это благодарны. Но теперь все кончено. Мы с Джорджией посоветовались и решили… — Элмон глубоко вдохнула, набираясь храбрости. — Я приехала, чтобы уговорить тебя вернуться в Порт-Таунсенд. Ты бы работала со мной в «Белокрылом альбатросе».

Наступило долгое молчание.

— Значит, вы с Джорджией посоветовались и решили? — тихо повторила Мелоди. Ее затрясло от незнакомой прежде ярости. — Мои любящие сестрички посоветовались и решили, что со мной делать! Неужели я превратилась в такую беспомощную развалину?

Горе и гнев сверкали в ее взгляде. Элмон снова почувствовала себя виноватой, а она этого терпеть не могла.

— Мелоди, пожалуйста! Не кипятись. Мы тебя любим. Мы думали, что после смерти Майкла ты вернешься к нам и станешь прежней Мелоди. И это почти произошло, но тут заболел отец, и мы снова тебя потеряли. Не можем же мы сидеть сложа руки и смотреть, как ты попусту тратишь жизнь! Теперь ты со мной не поедешь, верно? И правильно. Что тебе там делать? У тебя теперь новый старт — твой собственный. В викторианском домике в Эврике-Спрингз ты обязательно встретишь приключение, которого тебе так не хватает! Вот увидишь!

Дрожащей рукой Мелоди смахнула слезы со щек. Ее так и подмывало объявить сестре, что она уже сделала первый шаг к новой жизни: месяц назад, набравшись храбрости, послала свой роман нью-йоркскому издателю. Она никому не говорила об этом — боялась сглазить. Не сказала и сейчас. Вместо этого вернулась к словам сестры.

— Я не говорила, что дом у тетушки Прю викторианский! Должно быть, ты читаешь мои мысли!

Элмон фыркнула и крепко обняла сестру.

— Мелоди, ты прелесть! Почему я не приехала раньше? Чтобы об этом догадаться, не надо читать мысли. Судя по всему, что я слышала об Эврике-Спрингз, этот дом обязан быть викторианским. Он просто не посмеет быть каким-нибудь другим!

Сэм Краун оперся обеими руками о подоконник и прижался лбом к холодному оконному стеклу. Но это не охладило его растущего раздражения.

За окном больницы разыгралась настоящая буря. Дул ветер, и деревья под окнами размахивали голыми ветвями, словно заламывали руки в безумном отчаянии. В стекло ударили первые крупные капли дождя, и Сэм мрачно усмехнулся. Погода как раз под стать его настроению!

Он взглянул на светящийся циферблат плоских наручных часов, но тут же досадливо отвел взгляд. И без часов ясно, что уже скоро девять. Черт возьми, они торчат здесь уже добрых пять часов!

— Куда запропастился этот чертов врач? Когда у него вечерний обход, в полночь?

— Сэм, пожалуйста, следи за языком. Я уверена, он придет, как только сможет.

По голосу матери Сэм понял, что она измотана не меньше его. Бросив последний угрюмый взгляд за окно, он оторвался от стекла и выпрямился. В стекле отразилось осунувшееся лицо матери; она подошла и положила руку ему на плечо.

— Жаль, что сорвалось твое путешествие.

— Да ладно, — Сэм крепко обнял мать и, нагнувшись, коснулся губами ее щеки. — Сама же говоришь: «Что не делается, все к лучшему».

Он бросил взгляд в сторону кровати — не потревожили ли они отца? Но Адам спокойно спал. Его левая нога была приподнята, чтобы облегчить давление на сломанную лодыжку. Глаза закрыты, дыхание ровное и глубокое. Лекарство снимет боль — так объяснила Сэму медсестра.

«Слава Богу, Сандра уехала», — подумал Сэм. Узнав, что поездка откладывается, Сандра примчалась в больницу и устроила ему скандал в комнате для посетителей. Даже думать не хочется, что она могла бы натворить здесь, в палате. Интересно, выполнила ли она свою угрозу? Скорее всего да. Вернулась на его квартиру на Маунтин-стрит, собрала чемодан и улетела без него. И скатертью дорога!

Разве с самого начала он не знал, кто она такая? Мелочная, тщеславная, бессердечная стерва, не способная думать ни о ком, кроме себя. Любовь и привязанность для нее — пустые слова. Единственное ее желание — блистать в обществе, и ради этого она готова на все. Но Сэм и не искал любви. Полгода назад, приехав из Сент-Луиса, он решил, что Сандра ему вполне подходит. Она с удовольствием играла роль светской дамы — в гостях и радушной хозяйки — дома, и он мирился с ее эгоизмом. Но сегодня понял: с него хватит.

Теперь Сэм понимал, что хочет чего-то большего. Близости, тепла, сочувствия. Любви. Ему нужна не блестящая спутница, а женщина, которая полюбит его ради него самого. Женщина, достаточно уверенная в себе, чтобы не цепляться за него в надежде придать себе цену. Достаточно сильная, чтобы прочно стоять на ногах, и достаточно умная, чтобы понять, что для любовной игры нужны по крайней мере двое.

«Короче говоря, — горько подумал Сэм, — мне нужен добрый старый брак. Как у отца с матерью».

Сэм понимал, что хочет невозможного. Адам и Лиз Краун — явление исключительное. Таких отношений он нигде больше не видел.

Друзья Сэма женились один за другим, и он видел, что из этого получается. Одуревшие от счастья молодожены воображают, что стали одним целым, но проходит время, личные интересы побеждают, и семейный очаг