славное Утро Битвы, когда впереди предстоит урок Клейн–дао и ответственный день. Кейд постарался выкинуть из головы посторонние мысли и сосредоточиться только на будущих событиях.

Поток воды иссяк, щели в потолке закрылись, засвистел воздух в кондиционерах, высушивая комнату. И Кейд принялся молча одеваться, стараясь не обращать внимание на нерасторопного марсианина.

Каждый предмет его формы имел свое предназначение, привнося в его сознание умиротворение и торжественность.

Нижнее белье: как и без него, без Ордена Империя беззащитна и обнажена перед лицом многочисленных врагов.

Рубашка: Орден стоит на страже Повелителя, раб своего Учителя, преданное сердце Империи, от работы которого зависит жизнь всего общества.

Рейтузы: Орден Оружейников — опора Империи, без него государство не сумеет устоять, но и без мощи и влияния Империи Орден сам по себе — ничто.

Ботинки: Оружейники идут туда, куда направляет их властная рука Императора, и в этом их слава и почет.

Шлем: Орден повинуется Императору — Мудрейшему Учителю, Ниспосланному свыше Целителю, Великому Правителю — ум и жизнь Империи.

Плащ: как он, Орден окутывает собой всю Империю, защищает ее и оберегает.

Кейд снова отсалютовал, трижды приложившись к оружию: к губам — во имя Учителя, к груди — во имя Целителя, ко лбу — во имя Императора и Повелителя.

Он быстро отключил герметизацию и пристегнул оружие к поясу. По зданию прокатился гулкий звон гонга, призывающий к завтраку. Кейд направился к небольшому шкафчику за двумя дымящимися плошками горячего варева, только что приготовленного в гигантских котлах на кухне Конвента.

— Послушай‑ка, брат, — окликнул Кейда Харро.

Конечно, никому не запрещалось за завтраком разговаривать, но как правило, ни у кого не возникало желания болтать за едой. Кейду пришлось напомнить себе, что Харро новичок в их Конвенте и может не знать всех традиций и обычаев.

— Да, брат, — нехотя откликнулся он.

— А здесь, в вашем Конвенте, еще есть марсиане?

— Насколько я знаю, ты — единственный, — ответил Кейд сухо и мысленно поздравил себя с этим фактом. Если все марсиане такие нерадивые, то прощай порядок. — А почему тебя это интересует?

— Да так… мне было бы спокойней среди своих, — натянуто произнес Харро, — …особенно во время Битвы.

В первую секунду Кейд даже не нашелся, что ответить. Странный какой‑то разговор получается. Этот Харро, он что, не считает себя членом Ордена? Среди них здесь, в Конвенте, было много новичков, Оруженосцев, Воинов, Оружейников, Наставников и даже сам Арль — Понтифекс Конвента. Но все они считали друг друга братьями — старшими или младшими, но братьями. Все они были одной огромной семьей — одним организмом.

— Ты и так среди своих, — как можно более мягко произнес Кейд, стараясь не поддаваться порыву гнева. — Мы все твои братья.

— Но я ведь новичок среди вас, — возразил Харро, отставляя плошку с недоеденным варевом. — Я здесь никого не знаю, и братья вашего Конвента совсем чужие мне.

Ну что ж, это можно было понять. Он и сам хорошо помнил свою первую Битву за родной дивизион — Звезду Франции. Это произошло сразу после того, как он навсегда покинул Денверский Конвент, где провел детские годы и молодость.

— Очень скоро твои братья из нашего дивизиона окажутся с тобой бок о бок в Битве, — терпеливо напомнил он новичку. — Воин, который будет биться рядом с тобой — совсем не чужой.

— Ну, это будет завтра, — Харро неловко улыбнулся. — И это если я еще переживу сегодняшний день. Но в любом случае, я здесь надолго не останусь.

— А куда же потом? — не сдержал любопытства Кейд.

— Обратно, на Марс.

— Такого быть не может, — Кейд даже перестал есть. — Рожденные на марсе Оружейники должны сражаться за Звезды Земли. А рожденные на Земле Оружейники сражаются за Звезды Марса. Таков закон Ордена.

Харро лишь меланхолично пожал плечами:

— Может и так, брат, но только в письме отец писал мне, что Понтифекс нашего дивизиона — Звезды Марса — обратился к Императору с просьбой предоставить в его распоряжение всех людей, рожденных на Марсе. Я тоже вхожу в их число.

— Твой дивизион — Звезда Франции, — резко выпалил Кейд, теряя самообладание.

Только вчера он получил письменное назначение Харро, скрепленное подписями и печатями Верховного Понтифекса и Великого Наставника. Кейда так и подмывало возмутиться, но он все‑таки взял себя в руки и промолчал.

— Но если это воля Императора, то какие могут быть разговоры? — неожиданно бросил он. — Но только почему ты называешь воинов “людьми”, как каких‑нибудь гражданских? И почему ты выделяешь “своих людей” среди остальных братьев Ордена?

Какую‑то секунду Харро колебался, но затем все‑таки ответил:

— Институт Ордена нов для Марса. Шестьсот лет — не такой уж большой срок. У нас есть поговорка: Земля — неизменима, Марс же всегда молод и непостоянен. Мои родители — Эрик Хогнесс и Мэри Лара, которые, много–много лет назад, проводили картографирование северного полушария Марса. А вот ты, даю голову на отсечение, наверняка ничего не знаешь о своих предках и чем они занимались.

— Думаю, — холодно парировал Кейд, — они делали для своего дивизиона все, что было в их силах. Как я теперь выполняю службу для своего.

— Ну, конечно, — пробормотал Харро и смущенно замолчал, вынужденный уступить под давлением неоспоримых аргументов.

Кейд оставил пустые плошки новичку и направился к двери.

По коридору уже строем маршировали воины и Оружейники, собираясь на утреннюю лекцию Клейн–дао. Кейд молча присоединился к ним, стараясь отогнать от себя все опасные сомнения, подозрения и глупые мысли, приходившие в голову все это утро.

Разместившись в лекционном зале на первом ряду, он с удовольствием отметил, что учитель Клейн–дао еще не пришел, а значит у него будет немного времени сосредоточиться и отбросить все лишнее перед занятием. Кейд погрузился в размышления, и когда наконец появился учитель Клейн–дао, опасное настроение рассеянности и неверия, уступило место готовности воспринять великие слова учения, как и подобает Оружейнику.

Как замечательно ощущать свою причастность к Ордену Оружейников! Как приятно чувствовать себя братом Учителей Клейн–дао, Воинов, Старших Оружейников — Кнехтов! Раздражение и подозрительность исчезли без следа, словно их и не было.

Кейду за свои годы принадлежности к Ордену приходилось слышать многих учителей, преподававших учение. Но сами основы и законы Клейн–дао никогда не изменялись и не варьировались не зависимо от того,