Жива… Муж у нее помер, так она недавно снова замуж вышла. В отличие от тебя…

На его последнюю фразу я не стала обращать внимания — пусть мелет, что хочет! Ох Дая, Дая, маета ты моя вечная!

Я хорошо знала, что произошло в мое отсутствие. Дая баловала своего дорогого супруга, как только могла: достаточно сказать, что у нее хватило ума купить своему разлюбезному такого же коня, как Медок, отвалив за это целую гору денег. Правда, очень скоро Дае пришлось сократить все свои расходы — милок работать не желал, но зато у него вошло в привычку гулять на широкую ногу, угощая всех и каждого, а долги за эти развлечения приходилось оплачивать Дае. Но самое страшное началось, когда зятек стал играть в кости, и в один далеко не прекрасный день проиграл огромные деньги, взять которые ему было совершенно негде. Единственное, что ему пришло в голову — так это продать дом, иначе, мол, не расплатиться, но этому решению категорически воспротивилась Дая, что и привело к беде — зятек распустил руки… Конечно, он и раньше поколачивал сестрицу, но в этот раз от досады за проигрыш, да еще и разозленный неуступчивостью прежде покорной Даи, затек явно хватил лишнего…

Когда же нежный супруг Даи увидел, что она неподвижно лежит на полу, а вокруг ее головы расплывается красное пятно, то мужик струхнул не на шутку. Вместо того, чтоб помочь жене, или же позвать на помощь, заботливый муж кинулся обшаривать все углы в доме, где Дая могла держать деньги, которые еще оставались на тот момент… Зятек выгреб все, что нашел, забрал все драгоценности, какие только были в доме (прихватил даже серебряные ложки), набил четыре мешка дорогой одежды, погрузил все это на коня — и дал деру…

Через несколько часов Даю нашел старый солдат Лорн, который приглядывал за нашим скотным двором. Сестрица была жива, но без сознания, а зятька и след простыл…

Сестрица поправлялась долго, но вскоре к ней пришли кредиторы — твой мужик задолжал, плати… Все были уверены, что Дае, и верно, придется продать дом, но, к всеобщему удивлению, Дая сумела расплатиться со всеми долгами. Ну, лично мне было все понятно — сестрица достала из ствола старой яблони то, что я спрятала для себя на черный день… Да, если б не эта ухоронка с деньгами, то сестрице, не приведи того Высокое Небо! пришлось бы, и верно, идти по миру…

Зятек объявился через несколько месяцев, зимой, и в этом страшном одноглазом и одноруком старике почти невозможно было узнать прежнего неотразимого красавца. Оказывается, промотав за короткое время все украденное из дома, он вздумал примкнуть к шайке воров. Толку у зятька было немного, но имелся цепкий глаз, и он быстро узнал, где прячут общак. Как у него хватило ума украсть эти деньги — не могу взять в толк! тем более, что уйти с наворованным ему не удалось. Пойманного воришку убивать не стали — дескать, это слишком просто, но взамен изуродовали так, что смотреть было жутко… Дая, во всяком случае, смотреть не пожелала…

Что тут скажешь? Если любишь человека лишь за внешнюю красоту, то получается именно то, что и случилось с Даей. Она была влюблена всего лишь в сказочную красоту своего мужа, и вот результат: если нет прежней красоты, то куда-то пропадает и любовь — недаром сестрица в ужасе шарахнулась он мужа, и закрыла перед ним все двери, так и не пустив в дом… Если честно, то не знаю, как отнестись к этому ее поступку, тем более что зятек через несколько дней замерз, хлебнув лишнего в лютый мороз…

Что тут скажешь? Зятька я, конечно, не переваривала, а за то, что он сотворил с сестрицей — за это я бы сама его порвала в лохмотья. Но… Все одно так поступать с мужем ей не стоило. Не сомневаюсь: вернись он домой прежним красавцем — и Дая, не задумываясь ни на секунду, простила бы ему все, а так… Увы, когда любишь не самого человека, а его внешнюю оболочку, то если пропадает красота, то куда-то исчезает и сама любовь…

Сейчас Дая снова вышла замуж за хорошего парня и все у нее складывается удачно… Только вот не знаю, вспоминает ли она обо мне? Наверное, вспоминает, только вот говорить обо мне ни с кем она по-прежнему не хочет, а я подсознательно чувствую свою вину, хотя и не знаю, за что именно…

Я продолжала расспрашивать Вольгастра.

— И все-таки, скажи, как у Даи дела? Как живет? Отношения с новым мужем какие? Все ди у нее ладно:

— Муж как муж, толковый парень, а сама она… Пора бы знать: такие бабы, как твоя сестрица, всегда хорошо устраиваются в жизни.

— Ты что имеешь в виду? — не поняла я.

— Сама знаешь: у Даи имеется хороший дом да и хозяйство кое-какое тоже осталось — не все, что у вас имелось, ее муженек успел по ветру пустить. Вот она и нашла себе хозяйственного парня, пусть и не из богатых, но хваткого… Этот добро на сторону не пустит, работает от зари до зари, на жену не надышится… Правда, мужик у нее вовсе не такой красавец, каким был прежний, но твоя сестра, кажись, поумнела, и за красотой больше не гонится… В общем, хорошо они с мужем живут, не жалуются.

Пресветлая Иштр, спасибо тебе огромное! Не устану благодарить тебя за великую милость, проявленную к моей неразумной сестре! Осеняй ее и дальше своим покровительством, и не дай разрушится тому, что у нее сейчас есть!

— Ты изменилась… — бывший жених произнес это с чуть заметной ноткой сожаления. — Причем заметно изменилась.

— Не замечала.

— Нет, внешне ты осталась такой же, как и была раньше, и все же что-то в тебе совсем иное! Просто как чужой человек с знакомом теле.

— Просто ты меня давно не видел… — чуть улыбнулась я. — И потом, мы все со временем меняемся.

— А ты напрасно тогда уехала! — внезапно сказал Вольгастр. — Мы бы с тобой что-нибудь придумали… А теперь болтаешься одна по свету, как ком сухой травы!

— Дорогой, ты же, кажется, женился!

— Ну и что? Ты, говорят, тоже не была святой, хотя и прикидывалась таковой! Вон, парень какой-то тебя искал после отъезда…

— У тебя тоже, как мне сказали, подружек хватало и без меня…

— Но я же мужчина! — заявил Вольгастр таким тоном, как будто это объясняло все.

— Значит, будем считать, что каждый из нас имеет то, что заслужил… — пожала я плечами.

— Если бы так… — буркнул Вольгастр, но тут его глаза загорелись. — Слушай, я все не могу понять… Ты повод коня держишь… Это тот конь?

Тот конь… Понятно — ему уже давно сообщили, какой подарок я готовила ему на свадьбу, в подробностях описали мое приобретение, и вот сейчас он искренне любуется Медком, сообразив, что видит перед собой хотя и купленный для него, но так и не полученный им подарок. Впрочем, на красавца-коня поглядывают многие, и Кисс уже привык к восхищенным