- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (61) »
психоаналитики пользовались признанием. Доктор Сапере вздохнул.
— Вам очень больно бросать свою профессию под давлением со стороны ХМ? — проникновенно спросил журдяк.
— Передайте вашим слушателям, — медленно сказал доктор Сапере, — что мы намерены работать дальше, независимо от каких-либо законов. Мы можем лечить так же эффективно, как и химическая терапия, в частности, характерологическую дисторсию, где задействована вся история жизни пациента. — Он понял теперь, что журдяк представлял одну из основных ТВ-компаний; аудитория, насчитывающая примерно 50 миллионов зрителей, присутствовала при этом обмене мнениями. Внезапно доктор Сапере почувствовал свое косноязычие.
Когда после завтрака он вышел на улицу к своему автомобилю, он обнаружил, что второй журдяк ожидает его там в засаде.
— Леди и джентльмены, это последний из рода аналитиков Венской школы. Возможно, когда-то знаменитый психоаналитик доктор Сапере скажет нам несколько слов. Да, доктор? — Он подъехал к доктору, загораживая дорогу. — Как вы себя чувствуете, сэр?
Доктор Сапере сказал:
— Мерзко! Пожалуйста, дайте мне пройти.
— Направляется в свой офис в последний раз, — объявил журдяк, когда доктор проскользнул мимо. — У доктора Саперса вид приговоренного человека, но все же человека, тайно гордого сознанием того, что он сделал все, что мог в меру своих способностей. Время Саперсов прошло, и только будущее покажет, хорошо ли это. Как и практика кровопускания, психоанализ сначала процветал, затем его популярность пошла на спад, а теперь новая терапия заняла его место.
Сев в автомобиль, доктор Сапере направился сначала по вспомогательной трассе, а теперь он уже катил по автостраде, ведущей к Сан-Франциско. На душе у него было все так же мерзко, он боялся того, что, как он знал, было неизбежно, — конфликта с властями, который ждал его там, впереди.
Он был уже немолодым мужчиной, он был слишком грузен, чтобы участвовать в таких событиях. У него была лысина, к которой каждое утро изо всех сил старалось привлечь его внимание зеркало в ванной комнате. Пять лет назад он развелся со своей третьей женой Ливией и больше не женился; его карьера была его жизнью, его семьей. И что же теперь? Было совершенно ясно, что, как сказал журдяк, он ехал сегодня в свой офис в последний раз. 50 миллионов зрителей в Северной Америке и Европе будут смотреть на все это, но обретет ли он вследствие всего какое-нибудь новое призвание, новую, еще не ясную цель взамен старой? Нет.
Чтобы немного взбодриться, он поднял трубку Встроенного в автомобиль телефона и набрал молитву.
Когда он припарковал машину и подошел к своему офису на Поуст стрит, он увидел небольшую кучку людей, еще парочку журдяков и несколько полицейских Сан-Франциско в голубой униформе. Все ждали.
— Доброе утро, — сказал им доктор Саперс с чувством неловкости. Он поднимался по ступенькам здания с ключом в руке. Толпа расступилась перед ним. Он отпер дверь и распахнул ее, впуская поток солнечного света в длинный коридор с репродукциями Пауля Клее и Кандинского, которые он с доктором Ваклеманом повесил семь лет назад, когда они украшали это довольно старое здание.
Один из журдяков и несколько полицейских Сан-Франциско объявили: «Испытание начнется, дорогие телезрители, когда прибудет сегодняшний первый пациент доктора Саперса». Полиция молча ждала в положении «вольно».
Прежде чем войти в офис, доктор Саперс помедлил в дверях, оглянулся на стоящих внизу людей и затем сказал:
— Во всяком случае, хороший выдался день для октября. — Он попытался подыскать еще слова, какие-нибудь мужественные фразы, которые передали бы все благородство его чувств и положения. Но ничего не пришло ему в голову. Возможно, решил он, это потому, что здесь просто нет никакого благородства: он просто делал сейчас то, что он обычно делал пять дней в неделю в течение многих лет, и не требовалось какой-то особой смелости, чтобы последовать заведенному порядку еще один раз. Конечно, он заплатит за свое ослиное упорство арестом — его разум понимал это, но его тело, его низшая нервная система — нет. Соматически он шел своим путем.
Какая-то женщина из толпы крикнула: «Мы с вами, доктор. Счастливо». Несколько других людей улыбнулись ему, и короткое неубедительное «ура» взвилось вверх. Полиция скучала. Доктор Саперс закрыл дверь и прошел внутрь.
В первом зале за столом регистратуры сидела Аманда Коннорс. Она подняла голову и сказала: «Доброе утро, доктор». Ее ярко-рыжие, повязанные лентой волосы блестели, а в низком вырезе мохерового свитера была видна красивая грудь.
— Доброе утро, — ответил доктор Саперс. Он был рад увидеть ее здесь сегодня, так красиво одетую. Он подал ей свое пальто, которое она повесила в шкаф. — Так, кто сегодня первый? — Он зажег слабую сигару из Флориды.
Проконсультировавшись с журналом, Аманда сказала:
— Это мистер Радж, доктор. В девять. У вас есть время выпить чашечку кофе. Я приготовлю. — Она быстро направилась к стоящей в углу машине, которая варила кофе.
— Вы ведь знаете, что здесь скоро начнется? — сказал Саперс.
— Да, но ведь МАПП обеспечит свое поручительство, не так ли?
Она принесла ему маленький бумажный стаканчик, ее пальцы дрожали.
— Я боюсь, это означает конец вашей работы.
— Да, — кивнула Менди
[1], больше уже не улыбаясь; ее большие глаза потемнели. — Я не могу понять, почему Хозяин не наложил вето на этот билль; Николь была против, и я до последнего момента была уверена, что он сделает это. Боже мой, у правительства же есть эти аппараты, путешествующие во времени; наверняка они могут заглянуть вперед и увидеть, какой нанесут этим вред — обнищание нашего общества.
— Может быть, они уже заглянули вперед. — И он подумал о том, что никакого обнищания не последует.
Дверь офиса открылась. На пороге стоял первый пациент дня, мистер Гордон Радж, бледный от волнения.
— А, заходите, — сказал доктор Саперс. Фактически Радж пришел раньше.
— Ублюдки, — сказал Радж. Это был высокий худощавый мужчина лет тридцати пяти, хорошо одетый; он был брокером на Монтгомери стрит.
За Раджом появились два представителя городской полиции в штатском. В ожидании они остановили свой пристальный взгляд на докторе Саперсе. Журдяки вытянули свои похожие на шланг рецепторы, быстро всасывая информацию. На какой-то момент воцарилось молчание, никто не двигался.
— Давайте пройдем в мой кабинет, — сказал доктор Саперс мистеру Раджу. — И продолжим с того места, где мы остановились в прошлую пятницу.
— Вы арестованы, — тут же
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (61) »