ресницами и колени, в которые хотелось уткнуться и зарыдать, до того они беззащитно выглядели.

Всякий, кто любит, приходит в умиление, созерцая какую-либо часть тела у предмета своего обожания. Джо плакал над костлявыми коленями Салли Бак.

Она держала магазин косметики и пропадала там по десять — двенадцать часов в день, поэтому мальчик проводил часы после школы в компании клиенток. Эти женщины не были блондинками, не носили платьев цвета лаванды, лимона или незрелых яблок, глаза и ресницы у них были самые заурядные. На Джо они почти не обращали внимания.

Воскресенья не слишком отличались от будней. Салли обычно отправлялась на свидания. Мужчины, особенно приезжие, были ее слабостью. Ну как откажешь ковбою в техасской шляпе? И поток широкоплечих загорелых великанов с Запада в апартаменты крошки Салли не иссякал.

С одной стороны — эфемерность, аромат духов и маникюр; с другой — кожаные штаны, мускулы и запах лошадиного пота. Не одно мужское сердце колотилось от такого контраста.

Иногда Джо брали на свидания. Он восхищался многими мужчинами Салли, но только один из них уделил ему большее внимание, чем обязывало положение.

Этого мужчину с иссиня-черной бородой и блестящими глазами звали Вудси Найлз. Он научил Джо ездить верхом, мастерить рогатки, жевать табак, курить сигареты. Показал, как можно, справляя нужду, пустить струю выше головы. Вудси Найлз был складным и ухватистым малым, это сквозило даже в походке. Да, он ходил так, словно был уверен, что ни секунды жизни не должно пройти без удовольствия. И он получал его, даже когда просто ходил по комнате или открывал загон для скота. А еще Вудси Найлз знал много песен, пел, как настоящий певец, аккомпанируя себе на гитаре. Иногда, ночуя на ранчо, Джо просыпался в три часа ночи от пения, доносившегося из спальни, где располагались Вудси и Салли. Джо всегда думал, что Вудси не давало спать по ночам переполнявшее его чувство молодости, силы и мужской полноценности. Он просто не желал тратить время на сон, искал выход избытку чувств в песне загонщиков скота и так рычал в припеве, что Салли хихикала, а когда Вудси доходил до куплета, где поется о том, что на небе животных считают и клеймят, Джо был готов тихонько подхватить песню. Он еле сдержался, чтобы не побежать в спальню к этим прекрасным людям. Джо начал понимать, как вести себя с женщиной в постели — надо петь для нее. И ей хорошо, и тебе, да и всем в доме приятно.

Но в конце концов Салли разругалась со своим кавалером — впрочем, так случалось со всеми, рано или поздно. Джо скучал по Вудси не меньше, чем по родному отцу. Ведь как раз в то время, когда Вудси был рядом, Джо начал думать про себя, что он тоже в какой-то мере ковбой.

* * *

После романа с Вудси Салли Бак зачастила по воскресеньям в церковь и всегда брала с собой Джо. «Гвоздем» этого мероприятия был путь до храма и обратно — Салли демонстрировала свои наряды. Стоит признать, что, проводя почти все время в магазине, у нее было не так уж много поводов покрасоваться в своих премилых шляпках. А мальчик при ней был очень даже к месту — все говорили, что они смотрятся как мать и сын. Такие разговоры бальзамом лились на душу Салли.

Для Джо посещения церкви имели свой резон. После службы взрослые пили кофе с булочками в церковном притворе, а подростков посылали в воскресную школу наверху. Именно там Джо перенес свою любовь к Вудси Найлзу на Христа. Молодая приветливая учительница с веселыми и добрыми глазами сказала Джо, что Иисус его любит. На классной доске всегда висела картина — Иисус, идущий с мальчиком. Спутник Христа изображался со спины, был виден лишь его затылок, но Джо чувствовал, что этот мальчик — он сам.

И все ученики вокруг пели о том, как Иисус гуляет с Джо, разговаривает с ним, называет его сыном.

А однажды молодая учительница рассказала ребятам о той жуткой пятнице, когда доброму бородачу так здорово не повезло ^[1], а потом подарила всем по цветной открытке; с нее Иисус смотрел прямо в глаза Джо, словно говоря: «Слушай, парень, я в жизни хлебнул горя предостаточно, но, знаешь, это очень здорово, когда в приятелях — настоящий ковбой, вроде тебя». Может, Христос говорил так, а может, как-то иначе, но его страдающий взгляд вызвал у Джо сильное желание помочь бедняге, хоть чем-то облегчить его муки.

Джо долго рассматривал образок, и ему пришло в голову, что Иисус, если его подстричь, был бы чем-то похож на Вудси. Он стал думать, в чем же они еще могут быть похожи. Несколько ночей подряд Джо клал на комод перед образком кусок жевательного табаку и пачку «Кэмэл», а по утрам проверял, не заходил ли Бог пожевать или покурить. Но никто не приходил. Вскоре Джо перестал верить в спутника, называющего его сыном. Иисус присоединился к людям, навсегда ушедшим из жизни Джо, — он отправился на небеса, где жили три блондинки и Вудси Найлз.

Походы в церковь благополучно закончились, как только Салли закрутила с новым кавалером — телефонным мастером. Он пришел в магазин ставить новый телефон. Его широкий кожаный ремень, набитый инструментами, низко болтался на бедрах. Девушки-продавщицы при виде мастера обменялись многозначительными взглядами, а миниатюрная сероглазая хозяйка обрушила на него весь груз своего обаяния. Когда монтер вышел из магазина, он был уже обречен.

В течение следующего года Джо почти не видел бабку. Впрочем, тогда он вообще мало кого замечал. Ближе к пятнадцати годам им овладело полное равнодушие ко всему, и вскоре он бросил ходить в школу — просто не мог заставлять себя приходить в класс и слушать урок. Несколько таких же лоботрясов ушли в тот год. Кое-кто из них подыскал работу, но Джо этот путь не привлекал.

Нельзя сказать, чтобы Джо в городе не любили; на него просто никто серьезно не обращал внимания. Он был самым обычным парнем с «заячьими» передними зубами — иногда его называли «Бак-Зубак». Он мало говорил, знал еще меньше, никогда не вылезал вперед. Время от времени к Салли в магазин продолжали наведываться учителя, но эти визиты ни к чему существенному со стороны Салли и Джо не привели. Джо был предоставлен самому себе. Он просыпался в полдень, усердно прилизывал волосы, курил, ел арахисовое масло и сардины и усаживался перед телевизором в гостиной смотреть бесконечные фильмы.

Этому занятию он мог предаваться с утра до ночи.

Разлука с телевизором, хотя бы ненадолго, выбивала его из колеи. Он уже не мог обходиться без экранных героев. А поскольку Джо почти всегда окружала тишина и порой он начинал просто ее бояться, звук телевизора помогал рассеять полчища безмолвных врагов.