Ф. Лурье Полицейские и провокаторы: Политический сыск в России. 1649—1917

Памяти погибших от произвола властей

1. КТО ЕСТЬ КТО

Причины происходящего с нами сегодня покоятся в глубинах минувшего. Наши триумфы и поражения, радости и беды, интеллект и невежество, свободолюбие и раболепие проникли к нам сквозь столетия и поколения. Мы пытаемся сопоставить и связать прошлое с настоящим, глубже проникнуть в природу происходящего и поставить преграды злу. Успех в этом процессе зависит от нашего умения воспользоваться уроками истории.

Изучение прошлого есть изучение противоборства прогресса с реакцией. Чтобы рельефнее увидеть минувшие события, необходимо^озможно точнее рассмотреть героев, олицетворяющих противоборствующие силы, выявить, кто есть кто. Лишь такой путь позволяет подойти к всестороннему анализу происходивших в прошлом событий.

Каждый из нас стремится максимально приблизиться к пониманию подлинных ролей лиц, активно участвовавших в историческом процессе. Их нелегко делить на только отрицательных или положительных: однотонная окраска не всегда бывает верна. С течением времени взгляды целых поколений на одни и те же события претерпевают изменения, высвечиваются иные детали, слетает шелуха ошибочных представлений. В этой книге мы встретимся главным образом с людьми, завоевавшими устойчивую репутацию отрицательных героев нашей истории. Перечислю тех из них, кто попал в эту книгу: высшие администраторы, чиновники, жандармские офицеры — лица, осуществлявшие полицейскую власть в империи, те из них, кто в личных или служебных целях использовал провокацию, вовлекая в нее людей слабых, трусливых, корыстолюбивых, тщеславных: провокаторы — лица, позволившие в силу различных обстоятельств вовлечь себя в тайную связь с политической полицией.

Обе эти категории занимались своим ремеслом не из идейных соображений, не ради блага народа и процветания державы. Ими двигали иные интересы.

С середины 1920-х годов в печати перестали появляться работы о полиции и провокации. Зловещий гений всех времен и народов исключал возможность размышлений, наводящих на аналогии. Но, наконец, настало время вернуться к истории политического сыска и полицейской провокации в России.

Провокация является одной из самых темных сторон природы живых существ. Провокация не просто темная, но зловещая сила. Еще страшнее, когда в провокации участвуют не просто частные лица, а крупные чиновники с их ведомствами и учреждениями, превращающими провокацию в инструмент своей деятельности, вводя ее в сферу политики. Правительства использование провокации всегда тщательно скрывают от непосвященных; если же не удается избежать огласки, пытаются объяснить ее применение благими намерениями. Но даже самые соблазнительные светлые цели не могут оправдать применение грязных средств для их достижения.

Провокация никогда не служит во имя государственных интересов. Ее эксплуатируют для достижения сиюминутных, личных и групповых целей различные ведомства и кланы. Они искусно маскируют провокацию, поэтому при изучении и анализе исторических событий, кропотливо снимая слой за слоем, добираясь до истоков происшедшего, исследователь обязан помнить, что его подстерегает опасность просмотреть трудноуловимые очертания провокации. Увы, иногда ее тайные силы вызывали к жизни вереницы важнейших исторических событий.

Применение в России слов «провокация» и «провокатор» и те смысловые нагрузки, которые они несут сегодня, имеют свою историю. Слово «провокация» латинского происхождения, у нас оно появилось в начале XVIII века, придя из польского или немецкого языков ^[1]. Долгое время его употребляли как синоним подстрекательства. В энциклопедическом словаре Брокгауза и Ефрона слово «провокация» разъясняется лишь как юридический термин: 1. «(...) апелляция в уголовных вопросах от магистрата к народу». 2. «(...) понуждение истца к предъявлению иска, вопреки общему правилу» ^[2]. С политической полицией понятие провокации начали связывать лишь в 1900-х годах.

В Большой Советской Энциклопедии приводится следующее объяснение термину провокация:

«Провокация (от лат. provocatio — вызов) : 1) подстрекательство, побуждение отдельных лиц, групп, организаций к действиям, которые повлекут за собой тяжелые, иногда гибельные последствия; 2) предательские действия, совершаемые частными агентами полиции и реакционных партий (провокаторами), направленные на разоблачение, дискредитацию и в конечном счете на разгром прогрессивных, революционных организаций» ^[3].

Словарь современного русского литературного языка дает следующее определение провокации: «Действие, направленное против отдельных лиц, групп, государств и т. п. с целью вызвать ответное действие, влекущее за собой тяжелые или гибельные для них последствия» ^[4].

Предлагается более общее определение: провокация есть подстрекание к действию, направленному на достижение целей подстрекателя вопреки интересам подстрекаемого.

В Словаре современного русского литературного языка дано определение провокатора: «Тайный агент, проникающий в нелегальную организацию с предательскими целями» ^[5]. Это определение имеет ряд неточностей: во-первых, провокатор не обязательно должен проникнуть в нелегальную организацию, а может уже находиться в ней, во-вторых, организация может быть легальной, в-третьих, он может действовать и против отдельного лица или даже государства. Поэтому провокатор есть подстрекающий к действию, направленному вопреки интересам подстрекаемого (подстрекаемых).

Особенно много мрачного беззакония, перемешанного с уголовщиной, встречается в глубинах политической борьбы, происходящей в тоталитарном государстве.

Поскольку «преступным действием именуется деяние, воспрещенное законом»^[6], достаточно запретить любое политическое выступление, и выступивший с любой критикой действий правительства может быть назван преступником, «врагом народа», даже критиком-оппозиционером.

Политическими преступниками в государствах с тоталитарными режимами объявлялись участники восстаний и заговоров, члены запрещенных группировок, лица, оскорбившие достоинство правителя государства, членов его семьи, высших администраторов и их изображения, самозванцы, шпионы и предатели, а также все, кто выступал с осуждениями любых действий властей светских и церковных. Политическими преступниками считались не только совершившие или замыслившие деяние, но также предполагаемые и подозреваемые в возможном