-- Я -- чародейка, -- уныло поправила я.
-- Возможно, -- безо всякой уверенности, но и злобы согласился правитель.
Мы уткнулись в массивные кованые двери ростом с двух варренов. Правитель достал из складок одеяния толстый ключ и, вставив его в замочную скважину, единожды прокрутил. Тяжелые двери бесшумно распахнулись вовнутрь.
После потемок свет, полившийся изнутри, ослеплял. Глаза медленно привыкли, и я различила овальный черноколонный зал с алтарем, огражденным площадкой для молитв. Там же высилась скульптура длинноволосой богини, держащей в руках глубокую чашу. Для подношений, что ли?
Дневные лучи прорезали стеклянный купол, которым укрывался храм. Восхитительно... Стекло было непомерно дорого -- не каждый богач мог позволить себе купить его хотя бы на два окна. А тут целый потолок... Зато ни единой щелочки в стенах.
Верить в бедствующее положение варренов стало сложнее. Продали бы купол и разжились златцами на пропитание государства.
Главный вход, такой же громадный, как и черновой, был заперт.
-- Вы понимаете, в чем дело? -- обернулся к нам Амарэ'ль.
Я лично -- нет. Он собирается принести виверну в жертву? Или нас? Так вроде в храмах запрещена волшба на крови, да и разумные существа давно отошли от идеи "Убей ближнего своего -- получи подношение от богов". В тот самый момент, когда в Рустии ради урожая прибили последнюю красивую девственницу. Но кто разберет этих варренов и их законы? Зарежут и не поморщатся.
-- Чаша, -- бросил Лис.
-- Именно.
Губы правителя довольно изогнулись. Едва ли не первое выражение чувств за день.
Мой друг подошел к статуе и провел по её струящемуся платью так, словно делал это неоднократно, без испуга и робости. Даже, наверное, с нежностью.
-- И что с чашей? -- на ухо спросила я у Радислава. -- Кинуть им туда монетку?
-- Ага, -- с неуместной лаской заверил тот. -- Кинь в Священное пламя медянку, убогая. Ты и так в шаге от виселицы. Я тебя оттуда снимать не стану.
-- Какое пламя?
-- То, которое погасло века назад. Целостность и процветание Галаэйи зависит от пламени, спосланного самой богиней.
-- Так в пиале должен быть огонь? -- на всякий случай уточнила я. -- А чего они его не зажгут?
-- Может, потому что любой другой гаснет? Всё просто.
-- Именно так, -- заверил прислушавшийся к нам правитель. -- Кровь виверны, по легенде, обладает силой, благодаря которой пламя не погаснет вовек.
-- Так вы: и ты, Радислав, и Лис, изначально понимали, кого придется освободить?! -- неожиданно разъярилась я. -- А почему не предупредили?!
Они знали, что нужно зажечь чашу, что зажечь ее способна виверна, но не сказали и слова? И я, как дурочка, шла за неведомой помощью, не догадываясь, что меня ждет прожорливый ящер?! А если бы он все-таки прикончил меня? Откуда мне знать, что на уме у ящера?
" Что, хозяйка?" -- сыто отозвался тот.
-- Ничего! -- рявкнула я, демонстративно отвернувшись от Радислава.
-- Эй, могущественная чародейка. -- Охотник потряс меня за плечо. -- Не глупи. Я, например, и не догадывался. Думал, кремень найдем, им пламя и высекут. Ну, если найдем.
-- Я, увы, и сам не подозревал, что необходима всего лишь виверна, -- честно признался опершийся на алтарь правитель. -- Склянка с ее кровью, вытесанная на плите молитва к богине, спички или что-то иное...
Ну-ну, всего лишь. Сам бы и искал, раз всё так просто.
-- Выходит, -- вздохнул Лис, -- приведем сюда виверну, и Галаэйя спасена.
-- Тебе ли не знать писаний, Лисан-дэро-кодльонор, -- с загадочностью хмыкнул правитель. -- И ты осведомлен, что в миг поджигания огня в храме запрещено находиться кому-либо. Ибо богине противны зеваки. Думаю, только хозяин виверны имеет право сопровождать ящера и направлять своей волей его действия. Лисан-дэро-кодльонор, прости, но, на мой взгляд, таковой является Радослава. Её обувь...
Амарэ'ль окинул меня столь подозрительным взором, словно из меня владелица получилась никудышная. Я и сама поняла его настроение: хозяйка из-за обуви, а не по личным заслугам. Лис зябко поежился.
-- Да без проблем, -- выпалила я, принимая переданные Радиславом спички. -- Вы собираетесь протащить зверя во врата? Он малость великоват для них.
-- Как привести его, если не через двери?
-- А вы не боитесь, что он полностью разгромит храм? -- осторожно задала я важный вопрос.
-- Пусть громит, -- отмахнулся правитель. -- Главное -- Священное пламя. Если оно воспылает, то обрушенные стены мы перетерпим.
-- Доверьтесь мне, -- гаденько хихикнула я, услышав желаемое. -- Не будем оттягивать долгожданное. Сейчас же все и сделаем.
"Эй, ты чувствуешь, где я нахожусь?"
" Да, хозяйка".
"Лети внутрь".
-- Можете выходить. Мы всё обустроим наилучшим образом. -- Я так нежно взглянула на спутников, что их аж передернуло. Ничего непонимающий правитель едва на пал мне в ноги, но я остановила его и попросила поскорее выйти.
Сама же скромно отошла к мраморному козырьку у алтаря и, насвистывая незатейливую мелодию, принялась ждать.
Звон битого стекла и стеклянные капли, градом опавшие к полу, послужили доказательством того, что виверна меня нашла.
Лапы ящера потоптали многочисленные осколки. От хруста я передернулась. Пустой храм не располагал к душевному спокойствию, кое обещалось святыми книгами. Наоборот, внутри словно ворочались неподъемные жернова. Нос заложило, онемели кончики пальцев. И струйки озноба пробегали по позвоночнику.
-- Нам нужно зажечь огонь, -- напомнила я виверне, хотя, казалось, самой себе.
" Да, хозяйка".
-- Сама накапаешь крови в чашу?
" Нет, хозяйка".
А кто сказал, что будет легко? Черный ящер лениво разлегся по залу. Хвост, которому не хватило места, обвился ровнехонько по мраморной скульптуре богини.
-- Почему?
" А как, хозяйка?" -- резонно спросила виверна.
-- И что нам делать?
Ящер сыто зевнул и потянулся. Кончик хвоста вздрогнул, а статуя пошатнулась. Печальный, хоть и пустой взгляд богини словно молил о пощаде. Я