В общем, отпустили нас ближе к закату солнца. Я, наплевав на ужин, поспешила в комнату, где вначале осмотрела боевые ранения в зеркале, а затем улеглась на постель и долго пыталась отдышаться. Спать после бодрящего напитка не получалось, но видеть кого-то или, того хуже, слышать я не могла. Пришлось позорно отлеживаться за закрытой дверью и притворяться спящей.
Но когда постучался Лис, я все-таки поднялась и, кряхтя от усталости, открыла засов. И не прогадала. Друг принес целую корзинку фруктов, разложил их передо мной и тяжело вздохнул.
-- Извини.
-- Нашел за что... -- Я с удовольствием откусила от зеленого кислого яблока. -- Шпашибо жа ежу.
-- А, мелочи. Кушай.
Мы немного помолчали, разбавляя тишину только частым хрустом.
-- Не поделишься, откуда тебя знает вся Галаэйя? -- поинтересовалась я, убедившись, что корзинка пуста.
-- Ничего особенного. -- Лис дернул "пришитой" щекой.
-- Да-да. И семья тебя простила, и правитель. За что? Что ты, маленький воришка, натворил?
-- Ничего особенного, -- резче повторил друг и отошел к окну.
-- Не скажешь?
-- Нет.
-- И что дальше? -- Я доковыляла до Лиса и примирительно опустила голову ему на плечо. -- Конец? Разойдемся по разным углам мировой карты?
-- Скорее всего, -- прикусил губу тот.
-- Если есть обиды -- говори. Чтоб не таил.
-- Никаких. А у тебя?
-- Не-а. Слушай, Лис... А что ты думаешь насчет...
Я застенчиво насупилась.
-- Вас с Радиславом? -- закончил понимающий друг. -- Валяйте.
-- Как ты понял?
-- Пожирающие друг друга взгляды сложно объяснить как-то иначе. К тому же парень волновался за тебя, хоть и не трепался об этом. Но врата в храм он выломал изящно, чуть ли не головой проходящего мимо варрена.
Краснота полностью залила щеки и почти добралась до лба.
-- И ты не против? А как же... Нет, ну... А мы? Ты не...
-- Боги! Как человек, неспособный связать слова в предложения, смог помочь целому государству? Слава, мне всё равно. Точнее -- не так. Я рад за вас.
-- А та ночь, поцелуи... Это... Ничего не значит?
-- Значит. Я назову ребенка твоим именем. Сына, -- получив долгожданный тычок под ребро, он продолжил: -- Ты плохо знаешь варренов. Мы можем привыкнуть к людям, привязаться, но не влюбиться. Для нас нет любви; есть продолжение рода.
-- Ты говорил, что я очаровательна, -- напомнила я.
-- Именно так, и поэтому я восторгаюсь нашими странствиями. И буду пересказывать их детям, внукам и всем подряд. Знаешь, варрену сложно найти приятеля, а я умудрился ворваться в дом к настоящему другу.
Я не стала говорить что-то большее. Только сжала худого Лиса здоровой рукой в объятиях и разрыдалась. Неужели нас ждет расставание? Когда-то я не могла дождаться момента, когда вытурю надоедливого темноволосого паренька за порог, а теперь трудно представить, как прожить без его противных шуточек.
Впрочем, всё заканчивается. Провести вместе вечность -- сюжет для красочных сказов. А на самом деле, через годок-второй надоест и захочется перебить друг друга камнями. И в итоге друзья разойдутся, но не с теплой печалью на сердце, а неприличной руганью на языке.
-- Госпожа? -- В приоткрытую дверь заглянуло любопытное лицо молоденькой рыжеволосой девчушки. Чуть позже там появились и недостающие части тела служанки.
Девочка, не особо церемонясь, вывалила на кровать ком из ярких платьев.
-- Вам велено выбрать наряд для торжественного ужина.
-- Какого ужина? -- опешила я.
Лис хлопнул себя по лбу.
-- Забыл рассказать. В честь нас решили устроить прием. Соберутся все шишки государства. Награды, деньги, женщины. Тьфу, угощения. Сама понимаешь.
-- А может, ну его?
-- Я тебе дам -- ну! -- друг возмутился. -- Подобное случается раз в жизни.
-- Ну и когда этот раз случится? -- Я обреченно перебирала многочисленные тряпки.
-- Через неделю, -- влезла девушка. -- Гости приглашены со всех концов Галайэи и доедут нескоро. А вот если придется ушивать платье, то лучше заняться этим сегодня-завтра. Или, если никакое не приглянется, то новое сошьем. Как раз за семь дней управимся: хоть целый гардероб создадим. Наши, дворцовые мастерицы, лучшие из лучших! Честно-честно!
Мне понравилось само слово "ушить". На толстых вредных ведьмах платья распарывают, а не ушивают. Какое счастье.
-- Какой у-у-ужас, -- вскоре стенала я, влезая в очередное пышное одеяние и ощущая себя замаскированной свиньей в четырех кружевных рядах.
-- Терпите, госпожа, -- просила варренша, хихикая в кулак. -- Подходящую одежду подобрать так же сложно, как и мужчину.
К бесам мужчин! К бесам одежду! Заверните меня в рубище и пустите по миру. Я только спасибо скажу. Но нет. Меня обували, одевали, переобували, переодевали. Примеряли, снимали. Затягивали, расстегивали. И куча других действий, одинаково бесполезных, зато принесших радость и зрелища всем обитательницам замка.
Сломанная рука по сравнению с теми пытками, что я перенесла за два дня, -- сущий пустяк.
***
Сборище напыщенных богатых варренов, укутанных в золотые полотнища, не понравилось мне сразу. Слишком торжественно и неестественно. Вот если б дали медальку, пару златцев и пинка под зад -- это, я понимаю, по-нашему.
Одних салатов, стоящих на длинных столах, хватило бы целой деревне на неделю. Про остальные яства я и не заикалась.
-- Давайте сбежим? -- до начала торжества уговаривала я тащивших меня мужчин. Коленки подрагивали от страха. -- Пожалуйста. Родненькие...
-- Нет, -- шипел Радислав.
-- Гады! Убийцы! Грабят! Пожар! Отпустите.
-- Дурная, -- заключил Лис. -- Пусть идет куда хочет. Куда она денется? Вернется.
Его правда. Я хоть и отбежала аж на четыре поворота от зала, но испугалась переплетенья коридоров и покорно вернулась к ожидающим друзьям.
В конечном счете друзья и сами согласились, что лучше