пилоты-разведчики докладывают о столь же неправдоподобных вещах.

Впрочем, если эта раса многочисленна, словно реффо на пикнике, не страшно. Тем больше добра достанется Роксолану.

— Это чудовищная ошибка, — произнёс Билли Кокс, обращаясь ко всем, кто мог его слышать. При этом он вскидывал на спину ранец с амуницией. Грузовик с откинутым бортом ждал их. — Мы должны встречать гостей со звёзд с распростёртыми объятиями, а не с оружием в руках.

— Вот ты им и скажи, профессор, — поддакнул сержант Сантос Аморос, — по мне, так лучше коротать время в уютной казарме с кондиционированным воздухом, чем печься на солнце в центре Лос-Анджелеса. И почему ты всего-навсего спец? Будь ты президентом, ты отдавал бы приказы, а не исполнял.

Кокс тоже не считал это слишком справедливым. Ему оставалось всего чуть-чуть до степени магистра в политике, когда массовый призыв после второго сирийского кризиса утащил его в армию.

Сложившись почти вдвое, он втиснулся под камуфлированный тент грузовика. Лавки были слишком тесными и узкими. Перевозка максимального количества людей с минимальным комфортом — типично армейский подход, раздражённо думал Кокс.

Кузов заполнился солдатами. Дизель чихнул и ожил. Чернокожий солдат выудил из кармана колоду карт и поспорил, что из любых двадцати пяти карт вытащит пять покерных комбинаций. Пара салажат-первогодок клюнула на пари. Кокс уже имел возможность (с уроном для кошелька) убедиться в том, что это розыгрыш для дураков. Негр весело ухмылялся, передавая колоду одному из салаг.

Риффффф! — шелест картонных листков был настолько профессиональным, что все сидевшие в кузове повернулись на этот звук.

— Где это ты так выучился, чувак? — с уважением в голосе спросил чернокожий солдат. Его звали Джим, но известен он был больше под прозвищем Младший.

— Играл в блэкджек в Вегасе. — Рифффф!

— Эй, Младший, — окликнул его Кокс. — Ставлю десятку против тебя.

— А пошёл ты, — огрызнулся Младший, с тоской глядя на то, как движутся, словно живя собственной жизнью, карты.

Грузовик мчался на север в составе большой колонны из грузовиков, БМП и лёгких танков. Полк двигался в Лос-Анджелес, чтобы уже в городе разбиться на отдельные отряды. Кокса это радовало — так у него было меньше шансов оказаться лицом к лицу с пришельцами.

— Сэнди, — обратился он к Аморосу. — Ну если я ошибаюсь, и пришельцы настроены враждебно, куда мы прём со своими автоматами? Это всё равно, что идти на слона с английской булавкой.

— Профессор, я же говорил тебе, что меня никто из них не слушал. И тебя тоже. Я должен делать то, что мне скажет лейтенант, а ты — что скажу я, и всё будет в порядке, ясно?

— Ясно, — сказал Кокс, поскольку Сэнди — в общем-то неплохой парень — был как-никак сержантом. И всё же автомат, примостившийся прикладом между солдатских ботинок Кокса, казался ему игрушечным, а бронежилет и каска — тонкими, как неглиже стриптизёрши.

Небо за стёклами рулевой рубки сменило цвет с чёрного на тёмно-синий, когда «Неукротимый» вошёл в атмосферу.

— Вон, — сказал Ольгрен, указывая когтем, — Там мы сядем.

— Ничего не вижу с такой высоты, — сказал Тограм.

— Дай ему свою трубу, Ольгрен, — сказал Рансиск. — Всё равно ему скоро идти к солдатам.

Тограм наморщил нос — это был намёк. Тем не менее он с радостью заглянул в окуляр. Земля, казалось, прыгнула ему навстречу. На мгновение Тограм полностью потерял ориентацию, пока глаз привыкал к перевёрнутому изображению. Но сейчас его мало интересовали пейзажи. Тограм хотел знать, что может пригодиться ему и его отряду для захвата и удержания плацдарма.

— Вон тот участок выглядит неплохо, — сказал он. — Тот зелёный массив среди строений в восточной — тьфу, в западной — части города. Он обеспечит нам посадочную площадку, полосу для обороны, место для лагеря и зону для высадки подкреплений.

— Ну-ка, посмотрим, — сказал Рансиск, отталкивая его локтем. — Гм, да, вижу. Неплохо. Ольгрен, посмотри-ка. Сможешь отыскать этот участок в трубу военачальника? Тогда иди и покажи ему. Скажи, что это место нашей высадки.

Помощник убежал. Рансиск вновь приник к окуляру.

— Гм, — повторил он. — Они здесь чертовски высоко строят. Видал?

— Ага, — согласился Тограм. — И движение на дорогах очень оживлённое. Боги, это во сколько обошлось замостить их все! Во всяком случае, пыли я не вижу.

— Эта планета будет ценным приобретением.

Что-то стремительное, металлическое и по-хищному заострённое промелькнуло мимо иллюминатора.

— Боги, у них и в самом деле есть флаеры! — произнёс Тограм. Несмотря на все уверения пилота, он не верил в это до тех пор, пока не увидел собственными глазами.

Он заметил, как уши Рансиска раздражённо шевельнулись и понял, что и так задержался в рулевой рубке. Тограм подхватил лампу со светлячками и поспешил к своим солдатам.

Двое-трое посмотрели на командира с укоризной: его не было слишком долго. Но он утешил их рассказом о месте будущего приземления. Простому солдату только и подавай рассказы о мире за бортом. Конечно, они и так гадают, на что похож противник, но во сто крат интереснее, когда знаешь, о чём говоришь.

В дверях появился посыльный.

— Капитан Тограм, твой отряд высаживается через третий шлюз.

— Третий, — повторил Тограм, и посыльный поспешил к другим командирам. Капитан надел шапку с алым плюмажем (алым — чтобы его солдаты лучше видели его в бою), в последний раз проверил пистолеты и приказал бойцам следовать за ним.

Кромешная тьма перед закрытой дверью шлюзовой камеры угнетала, но не так сильно, как обычно. Скоро, скоро двери распахнутся, и он глотнёт свежего воздуха, свежий ветер пошевелит его мех, тёплые солнечные лучи согреют шкуру. Скоро он померяется силами с новым противником.

Лёгкие толчки — это «Неукротимый» выпускал флаеры. Теперь у них на борту нет луофов. Теперь флаеры несут мушкетёров, чтобы те запугивали аборигенов огнём с неба и швыряли тем на головы горящие горшки с порохом. Роксоланцы всегда старались с самого начала деморализовать противника, нанеся ему максимальный урон.

Ещё один толчок, сильнее предыдущих. Они сели.

Тень накрыла почти весь университетский городок. Задрав голову, Младший шептал: «Вот так мамочка!» Впрочем, слова эти он повторял последние пять минут — всё время, пока космический корабль снижался.

И каждый раз Билли Кокс только кивал в ответ. Во рту у него пересохло, руки судорожно вцепились в пластмассовый приклад автомата. Оружие казалось совершенно бесполезным против этой подавляющей массы, плавно скользящей к земле. Рядом с кораблём