трогать нельзя…, и то он пистон вставляет Рамзану за это. Но его он не снимет, там сразу война начнётся, а нас с тобой запросто, война не начнётся.
— Это да, не начнётся, но мы-то свои…
— Так, Брагина пора убирать. От него сейчас одни проблемы, сам утонет и нас потянет. Где он сейчас?
— Сидит дома, ждёт вашего решения.
— Скажи, что сейчас пришлёшь за ним людей, чтобы перевезти в надёжное место, пока всё не уляжется, а сам решай с ним. И лучше чтобы это было похоже на самоубийство. Понятно?
— Так точно.
— Потом отзвони мне и я пойду на доклад, помолясь…
Кабинет оперативников в МВД
— Ну как такое может быть? Столько народу с камерами и фотоаппаратами и ни одной нормальной съёмки. А уж свидетельства вообще … Вот слушай:
— Это был здоровый мужик в маске, растолкал всех и показал картину, потом к нему подошла журналистка с пистолетом…
— Почему вы думаете, что это была журналистка?
— Мне показалось, что она, вроде, с какой-то камерой была…
— Описать можете?
— Кого журналистку?
— Нет мужика.
— Могу — здоровый.
— Или вот:
— Они сразу вдвоём пришли, оба пьяные в дымину.
— Как вы определили?
— Да от них перегаром несло как от паровоза, а тот, что поменьше, стал стрелять в нас.
— В кого?
— В нас в журналистов.
— Зачем?
— Да с пьяну, мне вон фотоаппарат повредили. Можете выдать справку, чтобы мне в редакции оплатили ремонт?
Капитан МВД, молодой парень, в очередной раз с безысходностью прослушивает свидетельские показания.
— И это журналисты, представляешь, что они завтра в репортажах напишут, это же ужас…
— Давай ещё раз просмотрим запись с камеры наблюдения.
Включают плохую чёрно белую, мутную запись…
Усадьба Брагина вечер того же дня
— Ну что, по маленькой, Виктор Степановичь?
— Не я завязал, не уговаривай, смотри вон лучше телек.
Переключает канал на новости, там диктор заканчивает сводку происшествий.
— И в заключении, посмотрите, пожалуйста, запись с камеры наблюдения возле здания музея Третьяковской галереи на Крымском Валу. Камера зафиксировала как неизвестный человек в маске, принёс картину Малевича «Чёрный квадрат» ко входу в музей. Специалисты музея уже передали картину на экспертизу. Утверждается, что эта картина из музея в Эрмитаже. В свою очередь сотрудники музея Эрмитаж утверждают, что их картина на месте, она в составе коллекции только что вернулась из Голландского музея и прошла все проверки, никаких сомнений, что у них настоящая картина — нет.
На экране телевизора тем временем демонстрируется запись, на которой фигура в чёрной маске проходит сквозь толпу людей, потом стреляет в воздух. Потом к ней подходит ещё один человек, тоже стреляет в воздух и они выходят из кадра.
— Нихрена себе Степаныч, ты в тот раз очень дёшево отделался, я это уже говорил тебе — очень дёшево. Получается могла и пристрелить… Я пожалуй тоже пить больше не буду, брошу пожалуй…
Следственный Комитет кабинет Барыкина
— Ну что, просрали готовое дело? Докладывайте.
— Между нашими и прокурорскими произошла перестрелка, с нашей стороны трое раненых, один тяжело это подполковник Лоскутов, сейчас в реанимации. Из прокурорских трое убито, один тяжело ранен, а зам прокурора Брагин застрелился при задержании. На месте происшествия найдена картина по внешнему виду похожая на «Чёрный квадрат» художника Малевича, но экспертиза показала, что это — фальшивка.
— Зачем же он тогда застрелился?
— Разбираемся…
— А что за история с картиной, которую принесли ко входу в музей?
— Кто принёс неизвестно, опрос свидетелей ничего не дал, но экспертиза говорит, что это настоящий «Чёрный квадрат» из Эрмитажа.
— А у них что висело?
— Подделка, экспертиза это уже установила, очень качественная, но подделка.
— Что мы имеем? Перестрелку между силовыми структурами, две подделки «Чёрного квадрата» одна из которых оказалась в государственном музее Эрмитаж и настоящий «Чёрный квадрат», который среди бела дня, в присутствии толпы журналистов, принёс вооруженный человек к дверям Третьяковской галереи. Что по вашему я должен доложить Самому? Что у нас полный бардак? А что прессе? Замять не удастся никак… А Сам не любит громких скандалов. Он мне холку намылит, а я вам — готовьтесь.
Год спустя мастерская где-то на окраине Москвы
— Ну сколько уже можно одно и то же? Тихо нужно работать, тихо и аккуратно. А вы что? Что за цирк каждый раз? Фильмов насмотрелись? Книги бы лучше читали, а не боевики эти глупые смотрели. Вот ты какую последнюю книгу прочитал? В школе небось «Му-му»? И её не читал? Жорик куда катится мир? Он даже «Му-му» не читал… Да как же ты после этого мерина сможешь открыть? Тебе только нэксии можно доверить, да и то не уверен…
Раздаётся звонок телефона, Сурен смотрит на высветившийся номер.
— На возьми ответь, не помню кто это.
Отдаёт телефон одному из амбалов, тот смотрит на номер и сразу отвечает
— Жанна? Да-да узнал, сейчас передам Сурену.
— Да Жанна, что опять случилось? На выставку? Жанна Анатольевна, мы не очень в этом разбираемся… Тархановой выставка?
Жорик делает знаки рукой и подсказывает.
— Сурен, Сурен это Сума — Тарханова это Сума.
— У Сумы выставка, она тоже будет? Тогда другое дело, постараюсь, а когда? Да смогу. Сергея Михайловича взять с собой? А кто это? Миха это ты что ли? Миху взять? Хорошо…
Выразительно смотрит на своего амбала
— Жорик я не понял, что происходит?
— Миха купил у этой Жанны несколько картин после того раза, помнишь мы были у неё в галерее. Ту с кривыми домиками и ещё что-то…
Сурен смотрит на второго амбала
— Ты купил картины?
— Ну а что такого? В комнату моего пацана очень хорошо подошли, ему нравится… Иногда сидишь у него в комнате и так успокаивает, когда смотришь на эти кривые домики…
PS. Год назад, палата Подольской больницы.
— Она, после операции, очень слабая и к ней никому нельзя.
— А вы кто? Представьтесь?
— Знакомая… родственница.
— Понятно, Вы Анна-Мария Брагина, а я старший следователь по особо тяжким делам — капитан юстиции Зенина. Вот удостоверение.
— И что вам надо? Она уже несколько дней в больнице и ничего не знает.
— Я не буду ничего спрашивать, наоборот хочу кое-что рассказать. Вы можете присутствовать, уверяю, вам обеим понравится, к тому же если ей станет плохо, я уйду.
— Хорошо, но не долго, пойдёмте.
Заходят в двухместную палату, на одной кровати лежит Елена Тарханова.