как в политической, так и в частной. А нам ведь только что удалось, после многих заблуждений и срывов, худо-бедно смастерить более или менее стабильную картину мира, похожую на старый комод со множеством ящичков, куда мы рассовали, как кубики, тысячи камней преткновения нашего существования: морально-этические ? сюда, политические ? туда, вон там ? метафизика, здесь ? страхи и неврозы, тут ? секс, семья, профессия, финансы и так далее. (Да, признаю, мы не слишком торопились взрослеть, мы могли себе это позволить, мы взрослели дольше, чем предшествующее и следующее за нами поколения, но мы все-таки с этим наконец справились.) И вот, когда нам уже казалось, что мы уловили смысл существования и поняли этот мир, что мы хотя бы в общих чертах знаем, куда бежать кролику, нас застает врасплох климакс в образе немецкого единства. Мы были готовы к нарушениям потенции, к удалению простаты, к вставной челюсти, к менопаузе, ко второму Чернобылю, к раку, к смерти, к черту-дьяволу, но только не к УГер-ма-ни-я-е-ди-но-е-о-те-чест-во!Ф Не к этим политическим привидениям! Ведь мы давно засунули это допотопное старье в самый дальний угол нижнего ящика! И вот ? бац! Он упал и развалился, наш маленький комод, а кругом валяются в беспорядке камни преткновения.

УПостойте! ? говорим мы. ? Погодите! ? и изумленно протираем глаза. ? Что здесь, собственно, происходит? Что будет дальше? Как это? Зачем это? А мы этого хотели?Ф Но не успели мы задать свои вопросы, как нам уже со всех сторон ? справа и слева ? стар и млад кричат в ответ: УПоезд ушел!Ф УАх так, ? бормочем мы, те, кто вовсе не собирался ехать этим поездом. ? А нельзя ли остановить состав? Или хотя бы уточнить направление... или немного притормозить, а не лететь на всех парах?Ф УНельзя, ? говорят нам деятели и функционеры, говорят нам те, кто обретается на высоте исторического момента. ? Теперь все катится само собой. События больше не определяются политиками, события сами себя определяют. Раз-два-три, Ударвинистически настроенная историяФ несется на всех парах: валютный союз ? к 1 июля, присоединение земель ГДР согласно статье 23-й основного закона ? осенью, общегерманские выборы ? в декабре, перенос столицы в Берлин ? готово, баста!Ф

Столица в Берлине, только этого не хватало! Нет нам никакой пощады. УНеужели так уж необходимо, ? робко возражаем мы, ? переносить столицу в Берлин? В Бонне тоже было очень даже недурно...Ф ? УОтстаешь от жизни, дедуля! И этот поезд уже ушел!Ф

Страшно? Нет, не то слово. Тому, кто находится в шоке, не страшно. Я все еще не могу прийти в себя. Меня подташнивает, как пассажира, который сидит в мчащемся поезде, не знает маршрута, не знает места назначения и не уверен, что выдержат рельсы. Меня охватывает смутное беспокойство. Не тот старый страх, что Германии угрожает рецидив варварства и мании величия 30-х и 40-х годов. Но все же опасение, что в ее недрах могут таиться тяжелые социальные конфликты, много зависти и лютой обиды, а там дальше, не у нас, а на Востоке, где распадается советская империя, могут вызреть новые войны, в том числе гражданские.

Да, и еще мне становится немного грустно при мысли о том, что больше не будет на свете невзрачного, маленького, нелюбимого, практичного государства ? Федеративной Республики Германии, в которой я вырос.