стороне карты только гвоздики поблёскивают, будто звёздочки рассыпаны. Даже красиво получилось!
Лампочку я прикрепил на самом верху карты. Сделал проводку.
И вот стал я проверять свою работу.
Дотрагиваюсь одним штепселем до шляпки гвоздя на карте лампочка вспыхивает. Я тоже будто весь вспыхиваю. Приятно!
Так несколько раз по всей карте прошёлся, всё время сверяясь с обыкновенной картой. Сигнализация получилась что надо.
Я уже наверняка знал, что теперь смогу указать на карте всё, о чём бы ни спросил меня Николай Иванович.
Карта стала такая знакомая, нестрашная, будто она и не «немая» вовсе.
И тогда я подумал: «А что, если и в самом деле заставить её человеческим языком говорить? Ведь теперь такая техника — всё можно!»
Утром я пришёл в школу, когда ещё совсем никого там не было.
Первым был урок географии.
Повесил я свою карту; а за ней так, чтобы сразу не заметили, поставил…
Нет, я потом скажу, что я поставил за картой.
Стали ребята собираться. И, конечно, сразу все к карте бросились. Но я их не пускаю, не разрешаю осматривать её.
Наконец звонок! И сразу же Николай Иванович вошёл. Он, как всегда, быстро подошёл к столу и громко с нами поздоровался. Потом он на карту взглянул.
— А почему лампочки нет? — спрашивает Николай Иванович.
— Не надо её, — говорю.
Все как засмеются!
— Почему — не надо? — спрашивает, нахмурившись, Николай Иванович. — Ты разве не понял, что следовало сделать?
— Понял, — отвечаю я. — Вызовите меня, пожалуйста.
— Ладно, выходи, отвечай…
Я подошёл к карте и штепселя в руки взял. Смотрю: дрожат у меня штепселя.
«Спокойно, — внушаю я себе. — Спокойно».
— Покажи залив Кара-Богаз-Гол, — говорит мне Николай Иванович.
Воткнул я один штепсель в гнездо напротив слова Кара-Богаз-Гол, а другой к шляпке гвоздика на карте приставил, который был вбит в то место, где залив обозначен.
И тут карта как крикнет моим голосом: «Правильно!» Ребята с мест повскакали — и к карте. Хорошо, что Николай Иванович их остановил. А то ведь могли сразу обо всём догадаться. Николай Иванович, такой довольный, подошёл ко мне и стал называть реки, города. И я всякий раз указывал штепселем, а карта говорила: «Правильно». Потом Николай Иванович спросил: — Ты как думаешь, почему хорошо сегодня отвечаешь? — Да ведь теперь карта не «немая», — говорю я. Потом он к ребятам повернулся: — Так что же ему следует сегодня за ответ поставить, ребята? По-моему, пятёрку. А? Тут я взял да и включил устройство. Карта, конечно, забубнила: «Правильно! Правильно!» Все ребята засмеялись, и Николай Иванович тоже. Велел принести мне дневник и сесть на место. Ребята стали руки тянуть: каждому ведь охота у говорящей карты ответить. В этот раз все очень хорошо отвечали. После урока я показал ребятам своё устройство. Это был самый обыкновенный самодельный магнитофон. Кусок ленты я склеил в замкнутое кольцо и записал на нём несколько раз одно только слово «правильно». Штепселями подключалась не лампочка, а громкоговоритель магнитофона. Только и всего!
Когда стала подходить наша очередь выступать, мы с Лёнькой перенесли всё на сцену, за кулисы, и стали готовиться. Намотали на головы скрученные жгутом полотенца — как будто мы индусы в чалмах. Одели халаты с широченными рукавами, расшитые звёздочками и блёстками. Ноги обули в разрисованные туфли с огромными, загнутыми кверху носами. А лица вымазали коричневым гримом. Лёнька хотел чёрным, чтоб страшнее быть, да драмкружковцы не дали. «И так, — говорят, — очень даже симпатичные факиры». Потом прицепили мы себе длинные бороды из крашеной пакли, чтоб совсем нас никто не узнал, и ждём. Конферансье Коля Зайцев из седьмого «В» вышел на сцену и говорит: — Товарищи! Сейчас начнутся чудеса. Прошу трёх свидетелей на сцену. Сразу трое ребят вскочили на сцену, а Коля громко, чтоб все слышали, распоряжается: — Осмотрите внимательно пол. Видите, никаких приспособлений нет. Пол как пол. Ребята соглашаются: — Верно, нет. — А сейчас вы видите: я беру обыкновенную табуретку и ставлю её на пол. Ребята осмотрели и табуретку. Да ещё как осмотрели! Чуть по частям не разобрали. Пришлось им признать, что и табуретка обыкновенная. После этого Коля забежал за кулисы, взял у нас ящичек, из которого торчала небольшая разукрашенная ёлочка, и вынес на сцену. Он поставил ящичек с ёлкой на табуретку и сказал свидетелям: — Если желаете, можете осмотреть и ёлку. Те, конечно, осмотрели со всех сторон. — А в ящичке что? — загалдели свидетели. Тогда Коля приложил палец к губам, отвёл ребят в сторону и, издали указывая на ящичек, громким шёпотом сказал: — Тсс… Там шайтаны, джины, черти, понятно?! Свидетели засмеялись, и с ними весь зал. Анна Ивановна заиграла на рояле какой-то медленный восточный танец, и тут мы с Лёнькой вышли на сцену. В зале раздались смех, аплодисменты. Кто-то с первого ряда крикнул: — Эй, факир, на бороду наступишь! Мы встали по обе стороны ёлки, шагах в четырёх от неё. У меня в руке был горн, в другой короткая палочка, на шее висел медный таз. У Лёньки ничего не было, он должен был говорить. — Мы факиры и можем делать чудеса! — начал Лёнька. Слышу: в зрительном зале захихикали, зашушукались. Я боялся взглянуть туда. А Лёнька продолжал как ни в чём не бывало: — Ёлка, засветись огнями! Абара, кабара, хох! Как только он сказал: «Хох»! я ударил палочкой по медному тазу. На ёлке мгновенно вспыхнули лампочки. — Ёлка, танцуй вальс! — крикнул Лёнька. — Абара, кабара, хох! Я что было сил дунул в горн. Ёлка вздрогнула и, как живая, стала поворачиваться, сверкая украшениями.
Я немного успокоился: всё шло хорошо. — Ёлка, ёлка! — подвывая диким голосом, заклинал Лёнька. — Крути, верти! Стоп! Абара, кабара, хох! Я тотчас же сунул в рот два пальца и свистнул. Ёлка остановилась. — Ёлка, потуши огни! И, как только Лёнька сказал: «Хох!» — я снова ударил по тазу, и лампочки на ёлке сразу погасли. Нам аплодировали громко и долго.
Конечно, все очень заинтересовались нашим чудом. На сцене свидетели искали, в чём секрет. Они ползали по полу, пытаясь обнаружить скрытую проводку от нас к ёлке, но, конечно, её не было. Все в зале стали требовать, чтобы
И тут карта как крикнет моим голосом: «Правильно!» Ребята с мест повскакали — и к карте. Хорошо, что Николай Иванович их остановил. А то ведь могли сразу обо всём догадаться. Николай Иванович, такой довольный, подошёл ко мне и стал называть реки, города. И я всякий раз указывал штепселем, а карта говорила: «Правильно». Потом Николай Иванович спросил: — Ты как думаешь, почему хорошо сегодня отвечаешь? — Да ведь теперь карта не «немая», — говорю я. Потом он к ребятам повернулся: — Так что же ему следует сегодня за ответ поставить, ребята? По-моему, пятёрку. А? Тут я взял да и включил устройство. Карта, конечно, забубнила: «Правильно! Правильно!» Все ребята засмеялись, и Николай Иванович тоже. Велел принести мне дневник и сесть на место. Ребята стали руки тянуть: каждому ведь охота у говорящей карты ответить. В этот раз все очень хорошо отвечали. После урока я показал ребятам своё устройство. Это был самый обыкновенный самодельный магнитофон. Кусок ленты я склеил в замкнутое кольцо и записал на нём несколько раз одно только слово «правильно». Штепселями подключалась не лампочка, а громкоговоритель магнитофона. Только и всего!
Мы — факиры
Когда стала подходить наша очередь выступать, мы с Лёнькой перенесли всё на сцену, за кулисы, и стали готовиться. Намотали на головы скрученные жгутом полотенца — как будто мы индусы в чалмах. Одели халаты с широченными рукавами, расшитые звёздочками и блёстками. Ноги обули в разрисованные туфли с огромными, загнутыми кверху носами. А лица вымазали коричневым гримом. Лёнька хотел чёрным, чтоб страшнее быть, да драмкружковцы не дали. «И так, — говорят, — очень даже симпатичные факиры». Потом прицепили мы себе длинные бороды из крашеной пакли, чтоб совсем нас никто не узнал, и ждём. Конферансье Коля Зайцев из седьмого «В» вышел на сцену и говорит: — Товарищи! Сейчас начнутся чудеса. Прошу трёх свидетелей на сцену. Сразу трое ребят вскочили на сцену, а Коля громко, чтоб все слышали, распоряжается: — Осмотрите внимательно пол. Видите, никаких приспособлений нет. Пол как пол. Ребята соглашаются: — Верно, нет. — А сейчас вы видите: я беру обыкновенную табуретку и ставлю её на пол. Ребята осмотрели и табуретку. Да ещё как осмотрели! Чуть по частям не разобрали. Пришлось им признать, что и табуретка обыкновенная. После этого Коля забежал за кулисы, взял у нас ящичек, из которого торчала небольшая разукрашенная ёлочка, и вынес на сцену. Он поставил ящичек с ёлкой на табуретку и сказал свидетелям: — Если желаете, можете осмотреть и ёлку. Те, конечно, осмотрели со всех сторон. — А в ящичке что? — загалдели свидетели. Тогда Коля приложил палец к губам, отвёл ребят в сторону и, издали указывая на ящичек, громким шёпотом сказал: — Тсс… Там шайтаны, джины, черти, понятно?! Свидетели засмеялись, и с ними весь зал. Анна Ивановна заиграла на рояле какой-то медленный восточный танец, и тут мы с Лёнькой вышли на сцену. В зале раздались смех, аплодисменты. Кто-то с первого ряда крикнул: — Эй, факир, на бороду наступишь! Мы встали по обе стороны ёлки, шагах в четырёх от неё. У меня в руке был горн, в другой короткая палочка, на шее висел медный таз. У Лёньки ничего не было, он должен был говорить. — Мы факиры и можем делать чудеса! — начал Лёнька. Слышу: в зрительном зале захихикали, зашушукались. Я боялся взглянуть туда. А Лёнька продолжал как ни в чём не бывало: — Ёлка, засветись огнями! Абара, кабара, хох! Как только он сказал: «Хох»! я ударил палочкой по медному тазу. На ёлке мгновенно вспыхнули лампочки. — Ёлка, танцуй вальс! — крикнул Лёнька. — Абара, кабара, хох! Я что было сил дунул в горн. Ёлка вздрогнула и, как живая, стала поворачиваться, сверкая украшениями.
Я немного успокоился: всё шло хорошо. — Ёлка, ёлка! — подвывая диким голосом, заклинал Лёнька. — Крути, верти! Стоп! Абара, кабара, хох! Я тотчас же сунул в рот два пальца и свистнул. Ёлка остановилась. — Ёлка, потуши огни! И, как только Лёнька сказал: «Хох!» — я снова ударил по тазу, и лампочки на ёлке сразу погасли. Нам аплодировали громко и долго.
Конечно, все очень заинтересовались нашим чудом. На сцене свидетели искали, в чём секрет. Они ползали по полу, пытаясь обнаружить скрытую проводку от нас к ёлке, но, конечно, её не было. Все в зале стали требовать, чтобы