- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (20) »
Николай Тимонович Федоров Напиши мне ответ
Сотни лет кочуют по театральным и цирковым подмосткам два клоуна: один — озорной и лукавый, другой — простак. Две, казалось бы, противоречивых реакции вызывают они: смех и сочувствие. Именно потому так живуч этот комический дуэт. Давно уже они перекочевали на страницы книг, прочно поселились в детской литературе под разными именами: Малыш и Карлсон, Дениска и Миша, Винни-Пух и поросенок Пятачок. Во всех этих книжках один прием, но каждая из них — особенная, потому что писали их очень талантливые люди. (Я думаю, что Дон Кихота и Санчо Пансу Сервантес задумывал как комическую пару.) Начинающий ленинградский писатель Николай Федоров тоже внес в эту традиционную форму комического свое отношение, он как бы заострил моменты соучастия и сопереживания. В детстве я сильно обварил руку. Я не плакал — такое было условие. Но вот два моих товарища плакали. Они плакали по-настоящему, плакали за меня. Над этим предметом нельзя иронизировать. Этот предмет вызывает добрый смех, который сходен по ощущению с ощущением счастья. Под словом «предмет» я подразумевал самое высокое нравственное понятие — дружбу. Дружба и является подвижной моделью для рассказов Николая Федорова. Остановите свое внимание на рассказе «Напиши мне ответ». Герои Федорова мало сказать — необходимы, они жизненно важны друг для друга. Они преисполнены чувства верности. И еще в них наличествует то необъяснимое состояние, которое мы называем счастьем жить. Я от всего сердца желаю героям Николая Федорова веселого и счастливого пути в детской литературе. Радий ПогодинУ вас в квартире Генка
Все началось с того, что мы с Генкой увидели в нашем дворе лебедку. Обыкновенную строительную лебедку с «люлькой». Ее оставили рабочие, которые меняли на нашем доме водосточную трубу. — Ух ты! — сказал я и схватился за ручку. — Чур, я первый! — сказал Генка, забираясь в «люльку». Я нажал на ручку, шестеренки заскрипели, и Генка торжественно поплыл вверх. — Вира! — кричал он и махал руками. — Вира помалу! — Да не ори ты, — сказал я. — Весь дом переполошишь. Генка на секунду замолчал, но потом не выдержал и запел:Самая заветная мечта — высота, высота…
Тут я наконец понял, что забрался в другую квартиру. Надо было выкручиваться. — А… а я вот шел, дай, думаю, к Лене зайду. Мы с ней в это… в музей собирались. В артиллерийский. — Вы тоже в хореографический кружок ходите? — Я-то? Хожу. Я петь люблю. Особенно в хоре. Ну, я пойду, раз Лены нет. Извините. До свидания. — Постойте, мальчик. Хорошо, что вы зашли. Леночка задерживается, а Зюзик уже погулять хочет. Сходите, погуляйте с ним. И она привела из комнаты жирную ленивую таксу. Делать было нечего, и мне пришлось согласиться. Когда я вышел на площадку, из соседней квартиры послышался Генкин голос: — Серега, ну где ты там? — Тут я. В другую, понимаешь, квартиру залез. А теперь вот старушка попросила с собакой погулять. — Нашел время с собачками гулять. — Да я сейчас. Быстро. Ну, — сказал я собаке, — гуляй тут. Некогда мне с тобой возиться. Но тут собачка гулять не хотела и упорно тащила меня вниз. — Не хочет, подлая, тут гулять. На улицу тянет, — сказал я. Пришлось бежать во двор. Потом я отдал собаку старушке и подошел наконец к двери, за которой томился Генка. — Ну что, сидишь, альпинист? — спросил я. — Сижу. — Сейчас я тебя выпущу. Но на этот
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (20) »