командующие не слишком охотно оказывали поддержку спецслужбам в тех их действиях, которые порой спасали жизнь всей армии. Для многих армейских или флотских чинов разведка зачастую оставалась чем-то вроде бедной родственницы. Все дело в том, что путь к славе на войне лежит через различные операции: сбивать вражеские самолеты, топить корабли, захватывать в плен целые бригады или хотя бы просто осуществлять оперативное командование — вот гарантированная дорога к почестям и продвижению по службе. Как следствие, разведка (наряду с таким же неприметным героем — снабжением) часто воспринимается как прибежище кабинетных теоретиков или, на худой конец, слишком умных и слишком сложных индивидуумов. Однако, по иронии судьбы, именно разведку и снабжение во всех военных учебных заведениях мира называют двумя ключевыми факторами успеха.

Осознание того, что секретная информация может быть неверно интерпретирована или даже отброшена, показавшись власть имущим неудобной или неточной, заставило современные разведслужбы вести свою деятельность еще более энергично. Теперь их цель — заставить своих «потребителей», военных или политиков, признать правду под давлением неопровержимых доказательств. Для достижения этой цели военная разведка реорганизовалась в своего рода систему, призванную свести к минимуму любые ошибки и отклонения от нормы. Этот процесс получил название «цикл сбора данных» и представляет собой несложную систему, чья цель — превратить информацию в разведданные.

Для нас важно отследить базовые процессы, происходящие в разведке, — только так можно понять причины прошлых ошибок и то, почему они имели место.

ЦИКЛ СБОРА ДАННЫХ

Секретные данные — не что иное, как информация, подвергшаяся систематической обработке и профессиональному анализу. Существует еще много различных определений, но любой профессиональный разведчик совершенно четко понимает, что от него требуется. Для такого профессионала разведданные — это «отсортированная, точная информация, своевременно предоставленная лицу, ответственному за принятие решений, чтобы оно смогло предпринять надлежащие действия».

Что такое неточная информация, понятно без лишних слов — никто не любит лжи, и даже начинающего репортера уволят за то, что он не удосужился проверить свои источники. Понятно и то, что вопль «Осторожней!», раздавшийся после того, как автомобиль переехал пешехода, вряд ли можно назвать своевременной информацией, однако перед разведчиком обычно встает другая, более сложная проблема: проблема несоответствия возможностей и намерений.

Возможности против намерений

Уяснить разницу между потенциальными возможностями врага и его намерениями — ключевой момент для понимания всей трудности, с которой сталкивается поставщик информации. Например, если в ящике стола у меня долгое время пылится пистолет, то я, безусловно, способен на насилие, однако нет никаких свидетельств моего намерения осуществить это. Я являю собой лишь потенциальную угрозу, основанную единственно на том, что владею смертоносным оружием.

Если же, с другой стороны, я вооружен всего лишь заточенным карандашом, но размахиваю им перед вашим лицом с недвусмысленным намерением выколоть вам глаз, то я, напротив, являюсь крайне опасным субъектом. Несмотря на весьма ограниченные возможности для агрессии (в каждом доме или офисе вы найдете пару таких карандашей), мои намерения не оставляют никаких сомнений. Таким образом, мы видим, что возможности и намерения суть вещи разные.

Эта проблема будет напоминать о себе снова и снова, когда придется говорить о просчетах разведки. Цикл сбора информации имеет целью разграничить две эти составляющие (другой вопрос, насколько успешно он это делает, но проводимое различие, тем не менее, получается достаточно четким). Определить возможности довольно легко — каждый может сосчитать, сколько у врага танков и самолетов,— но с намерениями все во много раз сложнее. Намерения человека — субстанция чертовски переменчивая. Даже самого проницательного разведчика может ждать конфуз, когда он столкнется с непредсказуемостью оппонента. Каковы, например, были истинные намерения Саддама Хусейна перед вторжением Ирака в Кувейт в 1990 году?

 

И действительно, на любом совещании разведслужб времен «холодной войны» так или иначе сопоставлялись возможности Советского Союза (множество танков и ракет) и его намерение использовать всю эту армаду. В тот период в разведслужбах верховодили «бухгалтера» (занимавшиеся, стало быть, подсчетом возможностей), призывавшие к симметричному ответу. Впервые в мировой истории технические средства позволили разведывательным органам собирать информацию в неограниченных объемах. Вся разведка свелась к получению колоссальных порций информации, добытой зачастую довольно дорогостоящим путем, а на выходе формировались весьма туманные прогнозы.

Проиллюстрировать такую ситуацию позволяет курьезный случай, произошедший на одном из совещаний разведки НАТО в 1979 году. Отчеты пестрели фотографиями советских танков, орудий, кораблей, самолетов и ракет, и Верховный главнокомандующий объединенными силами НАТО воскликнул, обратившись к одному молодому офицеру: «Итак, нас серьезно превосходят в технике!» — «Да, сэр»,— с энтузиазмом отозвался тот. «Но пустят ли русские ее в ход?» — последовал тихий вопрос. «Мы точно не знаем, сэр,— приуныл офицер, однако затем лицо его прояснилось. — Но они вполне могут это сделать!»

Порой нельзя не посочувствовать командующему, получившему подобный прогноз. Возможности далеко не всегда совпадают с намерениями.

Запрос информации

Для того чтобы лучше понять процесс сбора информации, давайте вернемся к нашему командующему и его стремлениям. Первым этапом сбора информации будет определение им запросов к разведке. Что же он хочет знать?

Удивительно, но многие командиры нечетко представляют себе этот крайне важный аспект. Зачастую кажется, что и потенциальный противник, и все премудрости разведки — лишь досадная помеха на пути к их наполеоновским планам. Кстати говоря, при Ватерлоо Наполеон и герцог Веллингтон, два величайших полководца в истории, словно сговорившись, игнорировали маневры и планы противника, сосредоточившись только на своих войсках и позабыв совет Макиавелли, данный им еще триста лет тому назад: «Для хорошего полководца ничто не может быть полезнее, чем попытка проникнуть в замыслы своего врага».