что из того, что они были, если я никогда не делал таких опытов, не мог уразуметь результатов, не мог их себе представить, а моя дерзость открывателя была точно букашка, придавленная горой сена.

Это была ошибка — ведь, может, вовсе не пришлось бы стыдиться, поступи я иначе, а может, и опозорился бы куда больше, если бы это не вызвало того стыда, который я сейчас должен похоронить? И может, было бы стыдно вдвойне, потому что мужской стыд куда тяжелее, чем детский, мальчишеский стыд.

Она беспокойно ворочалась перед сном, долго возилась на шуршащем сене, и я встревоженно спросил:

— Тебе холодно? Может, мое одеяло хочешь…

— Нет, — ответила она раздраженно и с минуту лежала неподвижно.

А потом опять, когда я думал, что она уже спит, громко вздыхала, точно ей не хватало воздуха, и вертелась с боку на бок — всего на расстоянии руки от меня; вот она приблизилась так, что я чувствовал ее дыхание, и сам лежал неподвижно, чтобы она наконец заснула, боялся даже пошевелиться, а она немного погодя резко отвернулась от меня, как будто прорвалась в ней долго сдерживаемая ярость.

— Тебе душно? — спросил я. — Может, ворота открыть?

Она промолчала, а когда я подумал, что она уже погружается в сон, чуть не крикнула:

— Не беспокойся обо мне!.. Какое тебе до этого дело!..

Я приподнялся, глядя на нее сквозь шуршащий мрак, мне казалось, что я вижу черный блеск ее глаз, но после этого уже ничего не было — ни слова, ни легкого движения, сон.

В Гижицке было по-другому, о, там она была куда веселей, но это тоже не моя заслуга, просто было светло, тепло, солнце сверкало в набухшей от росы листве, и люди, люди… Не обыкновенные люди, как в Августове или на шоссе, нет: ровесники, в мягких заграничных куртках, в штанах из белой как снег парусины — ну, словом, подонки; два таких красавчика приехали на мотороллере марки «ламбретта TV-175», эта «ламбретта» неплохая кобылка, дисковый тормоз на переднем колесе, выжимает за сотню, четыре скорости вручную, как положено чистокровному роллеру, — но что делать, если все равно как-то смешно, человек, будто обезьяна на самокате, по мне уж лучше нормальный мотор, хоть бы наш SHL-175, тоже хороший вид имеет, а на виражах безопаснее, потому что колеса девятнадцать дюймов, и с запасными частями легче, любой деревенский кузнец починит, или «юнак» — двигатель четырехтактный верхнеклапанный, тоже неплохо, триста пятьдесят кубиков, а на всю катушку да по шоссе сто двадцать пять легко жмешь, особенно если на хорошем бензине — тут каждого стиляжонка на мотороллере можно сделать. Теперь-то я куплю себе моторчик в рассрочку, а тогда и не думал, и роллера с меня хватило бы по многим причинам, и когда они с гомоном подкатили, то я позавидовал не роллеру, а этому гомону, позавидовал, что они могут так громко, так свободно и по-обезьяньи орать при виде Анки, а потом, когда один из них ставил машину на подпорку и запирал, я позавидовал второму, который подбежал со своим доморощенно-американским воплем, схватил и подкинул Анку, в то время как я держал наши запыленные велосипеды, а потом позавидовал еще одному, потому что он тоже бежал с этим биг-битным воплем и перестал вопить, только чтобы расцеловать ее, а она тоже что-то завопила — первый раз я услышал такой ее вопль, и от этого мне будто между ребер нож всадили.

И тут громко, на всю площадь перед кафе, посыпались разные имена, целую школу можно было собрать из этих имен, но это была не школа, а высший свет, мир дорогих блузок, черт-те каких штанов, нейлоновых рубашек по девять долларов штука, сигарет марки «Моррис» — у меня прямо голова кругом пошла, и я хотел отъехать, может, и отъехал бы, но я держал Анкин велосипед, боялся его оставить, боялся обратить на себя внимание, они бы уничтожили меня взглядами, я знал, что это все равно случится, но лишь бы не сейчас, не сейчас — и я торчал у столбика на свободном месте паркинга около автомобилей, сверкающих и чертовски дорогих, держал оба велосипеда за рули, как собак за сворки, так и стоял между ними, сам понемногу превращаясь не то в столбик, не то в собаку.

А они тем временем играли в свой пинг-понг, все на одной ноте, на одном горловом вопле, с целым набором то резких, то мягких однотипных движений, выражающих радость и возмужание, силу и самостоятельность и снисходительное превосходство над всем миром, — тут вот, на паркинге перед кафе, в солнечном Гижицке небольшое собрание богов; этот божественный вопль — вопль глупого здоровья, глупой силы и глупой глупости, задиристый, вызывающий вопль на одной ноте, а мотороллер «ламбретта» с синевато-красными полосками, с передним колесом слегка, пренебрежительно повернутым в мою сторону, был олицетворением этого величия.

— Когда ты приехала, чувиха, а мы сегодня дадим копоти!

— Одна или с мальчиком?!

— А мы на той неделе шведку закадрили!!!

— Дела — во идут! Все в жилу, только накалывай!

— Хата законная, обязательно посмотри!

— Лена тут, с одним немцем, рыжий, но с машиной!

— Роберт женится!

— На ком, вот жалко малого?!

— На дочке директора. Бригида, ну, знаешь, та зажигалочка!

— Ого, это карьера, может и не работать!..

— Липа, старик нищий, еле пять косых жалованья тянет!

— Поночевки здесь правильные, тайгер-рэг выдают!

— Портки-то итальянские, Капри написано, глянь!

— А что с Ежи, сделал тот фильм, наконец?!

— Януша не видала?!

— Должен был поехать во Францию!

— Экзамен засыпал, но предки обещали уладить!

— Бобек в Югославии крутит!

— Пхе, Стефан в Риме, во! «Фиат-1 100» привезет, так и грозил!

— А мой предок «пежо» привез из Парижатина!!!

— Выглядишь ты — бомба, только волосы смени!

— Лёлек — чокнутый ходит!

— Все еще влюблен в Кицю?

— С ума сходит, а она налево работает, с киношниками.

— Они в Закопе, в июле вместе ошивались!

— Ленка на десять косых его расколола!

— Вот так, старик дал на пошлину, выписываю «ситро-2СV».

— Скинут пошлину, у старика есть рука!

— Ты умеешь танцевать кисс-ми? А по мне так лучше сёрф!

— В Сопоте лажа!

— Муть, в Гранде — тоска зеленая!

— Объехали с Витеком взморье и заскочили сюда!

— А ты знаешь, у Баськи искусственные ресницы, зеленые и рыжие!

— Зенон ей прислал, полдоллара пара, сто пар!

— А тот мулат, что с ним?!

— Вернулся на Кубу, Янку обставил, теперь Ром ее утешает!

— Кадришки у вас есть?!

— Есть, тут товара хватает!!!

— На будущий год на машине подорвем, это производит!

— Пропускная способность увеличится сама знаешь как!

— Разве что Парижатин удастся