в полицейской машине инспектора Глюке, Эллери направился в кабинет Солли Спета, открыл бар и отпил прямо из коричневой бутылки. Затем с бутылкой в руке подошел к Вэл и поцеловал ее в кончик уха.— Просто как женщину, — объяснил он.Вэл всхлипывала на груди у Уолтера. Рис выглядел потрясенным и внезапно состарившимся. Уолтер многозначительно взглянул на Эллери, и когда тот отвернулся, отвел Вэл в угол и усадил к себе на колени. Она прижалась к нему.— Пинк... О, я не могу в это поверить!— Все будет в порядке, дорогая. Мы поможем ему выбраться, — зашептал Уолтер ей на ухо. — Ни один состав присяжных в этом округе не признает его виновным.— О, Уолтер!..Эллери снова взялся за бутылку, инспектор Глюке отдал распоряжения, и Руига с Винни Мун отправили в тюрьму по обвинению в заговоре с целью обманного получения денег. Вскоре окружной прокурор Ван Эври удалился с ошеломленным видом, а Фиц, хлопнув себя по лбу, как человек, пробудившийся от транса, схватил телефонную трубку, прокричал в нее что-то, выбежал наружу, вернулся за шляпой и снова убежал.Глюке потер челюсть.— Кинг, я не знаю, как мне вас...Эллери опустил бутылку.— «Кто малиновку убил? — пропел он. — Я, — ответил воробей, — луком и стрелой своей»... Это как воскрешение из мертвых. За последние десять минут у меня не появились седые волосы?— Мистер Кинг! — Рис Жарден поднялся, стиснув зубы.Несколько секунд слышались только всхлипывания Вэл и шепот Уолтера.— Да? — со вздохом отозвался Эллери. Ему было не по себе; на языке ощущалась горечь, вызванная отнюдь не алкоголем.— Кое-чему я никогда не поверю, — заявил Рис. — Тому, будто Пинк хотел, чтобы меня обвинили в убийстве Спета. Я не могу ошибаться. Он был моим другом. Я обращался с ним как с членом семьи. Этого просто не может быть, мистер Кинг!— Друг может стать куда более страшным врагом, чем обычный враг, — ответил Эллери. — Да, вы были друзьями. Но вы посоветовали ему вложить его сбережения в «Огипи». Когда «Огипи» потерпела крах, Пинк возненавидел Спета, однако, думая, что вы тоже были его жертвой, оставался вашим другом.Но в понедельник утром, упаковывая ваши вещи в спортзале, он нашел в вашей сумке для гольфа банковскую книжку, которая свидетельствовала о том, что вы приберегли пять миллионов долларов. Оставались ли вы другом Пинка после этого? Нет, если вы его обманули, притворяясь разоренным, но припрятав на черный день пять миллионов. Пинк — примитивная душа; он не стал задавать вопросы. Для него вы со Спетом были два сапога пара — два мошенника, лишившие его всех сбережений.Пинк тщательно спланировал свое преступление. Он ведь должен был передать в музей наконечники стрел, не так ли? По пути он взял из пакета два наконечника, потом насадил их на стрелы и приготовил смесь мелассы с цианистым калием...— Но даже после этого Пинк был таким чертовски... чертовски внимательным и заботливым! Он не мог притворяться!— Он и не притворялся. Вы объяснили ему историю с пятью миллионами в понедельник вечером — после преступления, после того, как рапиру и пальто подложили к вам в шкаф, — и тут он осознал, что день, когда деньги поместили в банк, вы провели вместе с ним и что он обошелся с вами чудовищно несправедливо. Но было слишком поздно. Преступление и подтасовка стали faits accompli[44]. Ничего нельзя было изменить. Пинк не мог отозвать телеграмму, которую отослал в полицейское управление всего несколько минут назад — возможно, спустившись в вестибюль, пока Вэл и Уолтер были у нее в спальне, и отправив телеграмму по телефону из будки. Оставалось только сидеть и ждать. После того вечера все его эмоции были искренними.Обернувшись, Эллери увидел перед собой Вэл и Уолтера. Вэл все еще хлюпала в носовой платок, но выглядела спокойнее.— Не знаю, как благодарить вас, мистер Кинг. Никто из нас не в состоянии...— Пришли в себя, Уолтер?— Мы все еще немного ошарашены, — ответил Уолтер, — но вам, наверное, будет интересно узнать, что Вэл и я решили конструктивно использовать деньги моего отца.— Я уже это знаю, — вздохнул Эллери. — Вы собираетесь снова вложить их в «Огипи» и восстановить электростанции.— Откуда вам это известно?! — воскликнули оба.— Потому что вы безнадежные глупцы.— Это напомнило мне кое о чем, — пробормотал Рис. — Те пять миллионов принадлежат тебе, Уолтер. Я...— Вы не сделаете ничего подобного, — улыбнулся Уолтер. — Надеюсь, вы найдете во мне лучшего партнера, чем в моем отце.— Ну, мне пора заниматься делами, — промолвил инспектор Глюке, — но должен сказать вам, Кинг...— Кинг?! — внезапно воскликнул Уолтер. — Позвольте показать вам фокус, инспектор.— Я уже видел все фокусы, какие хотел.— Нет-нет, этот вам понравится. — Схватив со стола лист бумаги, Уолтер начал быстро набрасывать карандашом чье-то лицо. Глюке выглядел озадаченным.— Ну и что? Это Кинг. У меня нет времени глазеть на картинки...— Ничего, для этой у вас найдется время. — Уолтер стер темные очки, заменил их пенсне, пририсовал на лице бороду и изобразил волосы зачесанными назад. — А теперь это кто?Инспектор перевел ошеломленный взгляд с рисунка на мистера Хилари Кинга.— Господи! — воскликнул он. — Да ведь это тот настырный тип!Уолтер пожал плечами:— Думаю, я это знал с того момента, как увидел его. Вы могли одурачить кого угодно, Квин, только не художника. Я ведь рисовал ваше лицо на аукционе.— Мистер Квин? — Вэл широко открыла глаза. — Так вот как вы узнали, что происходило здесь в понедельник вечером!— Будь я проклят! — воскликнул Жарден.Эллери быстро снял телефонную трубку и назвал оператору номер.— Студия «Магна»? Соедините меня с офисом мистера Жака Бутчера. — Ожидая, он произнес извиняющимся тоном: — Раз уж меня разоблачили, я могу заняться делом... Алло! Бутчер?.. Кто?.. Послушайте, девушка, это Эллери Квин, и мне нужен Бутчер!.. Он здесь?.. Можете себе представить? — В его голосе звучало неприкрытое торжество. — Бутчер наконец на месте! — В трубке послышался шум, и Эллери втянул худые щеки. — Вот как? — завопил он. — Бутчер по-прежнему не может меня принять? Ну так передайте вашему мистеру Бутчеру... — Но раздался щелчок, и телефон умолк. Эллери швырнул трубку на рычаг.— Э-э... Квин, — нервно заговорил инспектор. — Я хочу извиниться... Вы раскрыли это дело, и вся слава...Эллери махнул рукой.— Не нужна мне никакая слава, — угрюмо буркнул он. — Оставьте меня в покое... Бутчер не может меня принять! Как вам это нравится?— Это в высшей степени любезно с вашей стороны! — просиял Глюке. — Не могу ли я что-нибудь для вас сделать? Как насчет встречи с мэром или шефом полиции? Мы можем вас удобно устроить...— Он остановится у меня, — прервал