полицейский.
* * *
Бэррон занимал квартиру в доме на Лесной улице, неподалеку от университета. Он жил на верхнем этаже. Под ним снимали комнаты студенты и медсестры из местной клиники. Сами того не зная, они платили деньги Бэррону. Он действовал через агентство и для них всех был таким же квартиросъемщиком, как и они. Такое положение дел его вполне устраивало. Бэррон достал из холодильника пиво, пошел в ванную, зажег свечи, потом проверил температуру воды. Он хотел, чтобы вода была немного погорячее: тогда она как раз немного остынет к приходу посетителя. Бэррон разделся и надел халат, потом поставил тихую музыку. Он как раз направлялся на кухню прихватить еще одно пиво, когда раздался стук в дверь. Никакого шума, ничьего голоса не было слышно в домофон. Бэррон подошел к тайнику около постели и достал пистолет. Он держал оружие за спиной, когда подошел к двери и глянул в глазок. Затем расслабился и открыл дверь. Перед ним в полумраке стоял мальчик от силы лет пятнадцати, как раз того возраста, который нравился Бэррону. У него были темные волосы, бледная кожа, под глазами — красноватые пятнышки. На мгновение Бэррону даже показалось, что он серьезно болен. Полицейский засомневался, нет ли у мальчика какой заразы, но Липска уверял, что паренек чист. А насчет таких вещей Липска никогда не врал. — Как ты поднялся? Я что, оставил дверь открытой? Должно быть, да... Бэррон слышал, как он бормотал ругательства. Что-то было не то с этим ребенком, словно не от мира сего. Бэррон чувствовал, что сегодняшняя ночь будет особой. Он отошел, впуская мальчика в квартиру, окинул взглядом его грубые брюки, жесткую хлопковую рубашку, босые ноги. Босые ноги? Какого черта Липска возомнил себе, в такую-то ночь! — Ты разулся у парадной двери? — спросил Бэррон. Мальчик кивнул. От него пахло морем. — Держу пари, что ты промок. Может, завтра съездим купим тебе кроссовки? Мальчик не ответил. Вместо этого он глянул в сторону ванны. От нее поднимался пар. — Любишь воду? Мальчик впервые ответил: — Да. Он последовал за Бэрроном в ванную, потирая большим пальцем остальные, ощущая шрамы, оставленные на его коже. Ах, эта старая песенка — она только ждала, когда смычок прикоснется к скрипке и музыка оживает. — Я очень люблю воду. * * * Через сорок минут Липска приехал и позвонил в дверь. Никто не ответил. Он позвонил еще дважды и попробовал открыть дверь парадного. Она открылась. Липска махнул мальчику, ожидавшему в машине, и тот вышел. На нем были джинсы, белая футболка и черная кожаная куртка. Паренька била дрожь, когда он последовал в дом за хозяином. Когда они поднялись, дверь в квартиру Бэррона была незаперта. Липска постучал, затем постучал громче. Дверь открылась, едва он толкнул ее рукой. На полу была вода, совсем немного, как будто кто-то вылез из ванны, предварительно не вытершись. Дверь в ванную была открыта, Липска слышал, как капает вода из крана. Свет горел только там. — Бэррон, — позвал он. — Бэррон, где ты? Это я, Липска. Он подошел к ванной и открыл дверь. В ванне лежал голый мужчина, его колени торчали над поверхностью воды, а голова покоилась под водой. Глаза и рот были открыты. Рука цеплялась за кран, к которому была привязана небольшая склянка с соленой морской водой, раскачивающаяся в воздухе. Липска обернулся к мальчику, который так и стоял у входной двери: — Пойдем. — Разве я не получу свои деньги? — спросил мальчик. — Я отдам тебе твои деньги, — ответил Липска. — Забудь, что ты вообще был здесь. Просто забудь...Эпилог
«Лучший способ предвидеть будущее — помнить прошлое».Мэриэнн выглянула из окна и увидела сына, сидящего на деревянной скамье в конце сада. С этого места сквозь ветви хвойных деревьев можно было увидеть море. Она стояла у раковины, смывая мыльную пену с рук, и ждала, когда он пошевелится, но мальчик не двигался. Он не плакал, подумала она. Не пролил ни слезинки с той ночи, когда погиб Джо Дюпре. Он не просил уехать отсюда, да в настоящий момент мы и не можем этого сделать. Дело еще не закрыто. Люди погибли. Репортеры прошлись по острову ураганом, опрашивая каждого, кто готов был уделить им хоть минуту. Прошло уже две недели, а они все еще задают вопросы. Многие погибли именно из-за нее: Бонни Клайссен мертва и Ричи тоже. Его тело вынесло на берег на следующий день после снежной бури. Вместе с его телом было и тело другого человека, нанизанное на стрелу, пронзившую Ричи. Джо Дюпре, человек, который был ее любовником, тоже погиб две недели назад. Она плакала у его могилы, мучимая мыслью, что он умер с сознанием, что его использовали, но все равно не находила в своем сердце той любви, какую он испытывал к ней. Полиция не позволит ей уехать из штата, пока не закончится расследование, поэтому тела Патриции и Билла все еще лежат замороженными в морге. Она читала в газетах о том, как было найдено тело Карен Мейер. Мэриэнн чувствовала себя виноватой во всех этих смертях, и с этим чувством вины ей предстоит жить дальше. Тело ее мужа было найдено два дня назад в подземных туннелях под старым кладбищем. Он задохнулся. Поисковая группа нашла грязь у него во рту. Грязь и человеческие останки. Там были кости человеческих пальцев. В первые дни после той трагической ночи Шэрон Мейси была ее союзником и защитником: двух женщин объединил их печальный опыт. Расследование стоило немалых средств, но Мэриэнн сообщили, что не станут возбуждать против нее уголовного дела. Власти Мэна и Виргинии очень сочувственно отнеслись к ее случаю, считая, что женщина, защищающая себя и своего ребенка от садиста-мужа, имела право на любые средства. Но Дэнни волновал ее больше всего. Он столько пережил, столько смертей повидал. Ей казалось необходимым увезти его подальше с острова, прочь от гнетущих воспоминаний, в надежде, что расстояние и время излечат все. Они сидели за завтраком, когда она завела этот разговор впервые. — Я не хочу уезжать, — отрезал Дэнни. — Я хочу остаться здесь. — Но после всего, что произошло... — Это не важно. Плохие люди мертвы. — Возможно, нам придется уехать. После всего, что случилось, люди могут не потерпеть нашего присутствия здесь. — Они не заставят нас уехать, — ответил он. Теперь казалось, что это она была ребенком, а он — взрослым, тем, кто успокаивает. — Откуда ты знаешь? — Он сказал мне. — Кто сказал? — Джо. Он сказал, что все будет хорошо. Она не стала тогда продолжать этот разговор. Ей не хотелось, чтобы они оба вернулись к тяжким воспоминаниям о той ужасной ночи. Они решили не тревожить память Джо Дюпре. А потом к ней пришли ЛарриДжордж Галифакс (1633-1695)