могу втолковать московиту, что нам не сюда! — Он указал большим пальцем через плечо. — Там — Кирпичная башня. А Башня сокровищ — следующая!

Том вышел на траву и указал на бастион в юго-восточном углу Внутреннего двора. Перед бастионом толклись человек десять молодцов. Выглядели они так, будто пятнадцать минут назад сошли с флагмана Чёрной Бороды, и все пристально смотрели на Джека.

— И что с того? — спросил Джек.

Неловкая пауза.

Лицо Тома приобрело бледноватый оттенок.

Де Жекс подошёл и зашептал Джеку на ухо.

— Ах да, конечно, Башня сокровищ, — протянул Джек. — Там хранятся эти, как их…

— Сокровища короны, сэр, — подсказал совершенно обескураженный Том.

— Я понял… да… разумеется! Сокровища короны. Отлично. — Джек надолго задумался. — Хочешь стащить сокровища короны, раз мы всё равно здесь?

— Я думал, для того всё и затевалось, сэр, — отвечал Том, сейчас и впрямь похожий на мальчишку.

— О да! Конечно! — воскликнул Джек. — Разумеется, я всю жизнь мечтал носить на голове тяжеленную золотую нахлобучку, утыканную драгоценными камнями! Алмазы, рубины — я без них жить не могу. Вперёд! Бегом!

— А вы не хотите…

— Ты отлично справлялся до сих пор, Том, да и твои ребята выглядят надёжными. Поройтесь пока в Башне сокровищ. Там и встретимся.

Евгений прочистил горло.

— Поправочка. Встретимся… э… у Чёрного Джека в Хокли завтра вечером после медвежьей травли.

Джек сопровождал свою импровизацию кивками, жестами и подталкиваниями. Все они адресовались Тому и все имели целью направить его к прославленной сокровищнице. Наконец Том двинулся — пятясь спиной вперёд и не сводя глаз с Джека.

— Вы уверены, что удобно пилить державу монарха в шалмане Чёрного Джека?

— Распили её где хочешь, а мне принеси в мешке, сколько сочтёшь нужным. Давай-давай, двигай!

Пока Джек говорил эти слова, Том, прошедший уже половину пути до преступных личностей, оглядывал крыши, полагая, что Джек испытывает его верность: один неправильный шаг, и стрела из арбалета пронзит ему сердце. Однако вокруг никого не было, за исключением нескольких разъярённых горцев, которые начали высыпать из дверей Белой башни. Так или иначе, его это подхлестнуло.

— Ладно! — воскликнул Том, развернулся и припустил к сокровищам короны. Джек этого уже не видел, потому что вместе с де Жексом бежал туда, где их дожидался Евгений. Тот затворил за ними тяжёлые ворота.

— Как тебя звать? — спросил Джек стражника.

— Клуни! И вы ничего от меня…

— Послушай, Клуни, ты говоришь так, будто я какой-нибудь подлый негодяй. А я всего-то хочу, чтобы ты составил мне компанию на ближайшие несколько минут и благополучно пережил эту ночь.

— Я не желаю составлять вам компанию ни на сколько.

— Тогда придётся напомнить, что я и впрямь подлый негодяй. Можешь идти сам, а нет — русский накинет тебе на шею верёвку, и поедешь по ступеням на своём набитом говядиной брюхе!

— Я пойду, — отвечал Клуни, глядя на Евгения. Надо думать, он уже насмотрелся на то, что может сделать московит, и боялся его больше, чем Джека.

Последовала короткая пробежка через тёмные недра Тауэра. После третьего поворота Джек совершенно потерял направление. Он догадывался, что они прошли через куртину и попали в Кирпичную башню.

Впереди открылась каменная лестница. Она вела вниз, во мрак, который не рассеивали их фонари. Кто-нибудь посуеверней Джека отпрянул бы, увидев в ней прообраз тюрьмы, смерти и спуска в иной мир. Однако в каталоге жутких мест, куда Джек совался за свою жизнь, это ничем особым не выделялось. Он начал спуск, повернул налево на лестничной площадке, потом снова налево у основания следующего пролёта. Они будто угодили в какое-то норманнское подземелье, но, пройдя в дверь, Джек оказался, кто бы мог подумать, на улице — Минт-стрит. Прямо перед ним стоял дом, чёрная от копоти развалюха. Дверь её была распахнута, внутри горел огонёк. Дверь и улицу стерегли трое — все прекрасно знакомые Джеку — с ne plus ultra^[13] оружием сдерживания толпы, мушкетонами. И стерегли успешно: толпа (несколько рабочих Монетного двора) посматривала издали, готовая, если потребуется, отбежать за Лучную башню.

Не потребовалось. Джек замедлил шаг, опустил тяжёлую сумку, давая роздых руке, и обернулся посмотреть, где остальные. От этого движения плащ распахнулся, явив притихшим зрителям роскошную золотую подкладку. Увидев де Жекса сразу за собой, Джек подхватил сумку и внёс её в дом смотрителя Монетного двора.

Дом был пуст. На должность смотрителя — выгодную синекуру — обычно назначали людей, ничего не смыслящих в чеканке монет и не особо желающих в неё вникать, зато со связями. Такой человек не станет жить в таком доме, пусть даже предоставленном ему государством. Он скорее поселится в живодёрне на окраине Дублина, чем на дымной улице среди солдатни. Поэтому дом по большей части не использовался, за исключением одной комнаты. Идя на свет, Джек спустился по лестнице к распахнутой двери.

Хранилище было в ширину не больше размаха рук и такое низкое, что Джек едва не упёрся головой в сводчатый потолок. Оно располагалось ниже уровня рва — отсюда сырость, — но выстроено было на славу. На столе у дальней стены стоял чёрный ящик с тремя запорами. Два открытых замка болтались на петлях, как свежеубитая дичь. Третий, размером с мужской кулак, ждал своей очереди. Перед ящиком на перевёрнутой корзине сидел рослый детина, чьё лицо скрывали упавшие на лицо чёрные пряди. Он всматривался в замок с расстояния в несколько дюймов, ковыряясь в его внутренностях стальной зубочисткой. Зрелище не удивило Джека, который ожидал, что так всё и будет, за одним-единственным исключением.

— И это он?! — воскликнул Джек.

— Это ковчег, то есть ящик для пробной монеты, — отвечал черноволосый голосом вошедшего в транс индусского мистика.

— В любой другой стране уж расстарались бы, чтобы он выглядел впечатляюще. А тут — ящик и ящик.

— Всякая вещь, исполняющая роль ящика, неизбежно выглядит ящиком, — сказал черноволосый. — Если тебя это утешит, замки превосходные.

— Как-то не похоже, что эти два превосходны, — заметил Джек.

— Зато третий! Полагаю, первые два принадлежат лорду-казначею и смотрителю. А это — замок директора.

— Ньютона.

— Да. Какой-то европейский почитатель — не иначе как герцог или князь — сделал ему такой презент.

Джек услышал за спиной дыхание де Жекса и сказал:

— Уж кто-кто, а ты мог бы помнить про время.

— Сатурн был повелитель времени, а не его раб.

— А ты?

— Когда как. Большую часть дня я у времени в рабстве, и лишь когда копаюсь в часах — или в замке, — оно останавливается.

— Ты хочешь сказать, часы останавливаются?

— Нет.