раскачиваются.
…Капустки бы!
А плохо, что ли, — лук-то?
Несется стон у нас в краю…
Эх, отыскать бы этих фруктов,
Что фруктов стройке не дают!
Р. РоманБлестящим образцом сатирической публицистики, органично соединяющей большевистскую страстность, непримиримость ко всяческому головотяпству с глубоко оптимистичным, взволнованно-радостным ощущением победного марша строителей нового мира и окрашенной теплым, добрым юмором, можно бы назвать фельетон-корреспонденцию Валентина Катаева в № 14—15 «Крокодила» за 1931 год «На голом месте…»
«Полтора года назад тут еще было абсолютно голое место»… Именно этими знаменитыми словами начинаются почти все очерки о Магнитогорске. Когда я уезжал из Магнитогорска, мои магнитогорские друзья сухо предупредили меня на вокзале: — Имей в виду, напишешь: «Полтора года назад тут еще было абсолютно голое место», — и твоя карьера как писателя и человека безвозвратно погибла. — Ладно. Не погибну, — сказал я друзьям, и поезд тронулся.* * *
Кстати, о магнитогорском вокзале. Полтора года назад на месте магнитогорского вокзала было еще абсолютно голое ме… Извиняюсь!.. Голого места не было. И полтора года назад не было. Вообще ничего не было. Магнитогорский вокзал при всем моем глубоком уважении к советскому транспорту не может быть отнесен к чудесам строительной техники. Нельзя сказать, чтобы он мог успешно конкурировать по красоте и великолепию с лучшими мировыми вокзалами. Больше того. Даже скромный кунцевский вокзал в сравнении с магнитогорским может показаться шедевром вокзальной архитектуры. Магнитогорский вокзал представляет собой три вышедших из употребления железнодорожных вагона, уютно разукрашенных соответствующими надписями. Но не в этом ли его прелесть? Он как бы является скромным символом общего строительного движения. Вокзал, дескать, — и тот на колесах. Между прочим, про магнитогорский вокзал комсомольцы сложили такую частушку:В наших транспортных вопросахЕсть один большой вопрос.Наш вокзальчик — на колесах,Только транспорт… без колес…* * *
Полтора года наза… Виноват! Не полтора года назад, а двенадцать часов назад! Таковы магнитогорские темпы. Раннее утро Первого мая. Просыпаюсь в номере гостиницы (полтора года назад на месте гостиницы было абсолютно го… Ох, извиняюсь!..). Мой товарищ по номеру, магнитогорский старожил, стоит перед широким итальянским окном и пожимает плечами. Чем удивлен мой товарищ? В окно виден широкий строительный пейзаж. Экскаваторы. Тепляки. Фундаменты, подъемные краны. — Н… нич… черта не понимаю… Гм… Хоть зарежь… — Да в чем дело? — Как это в чем дело? Видите? — Пейзаж вижу. — Пейзаж… Гм… А посреди пейзажа? — А посреди пейзажа — большая труба. — Большая труба? — Ну да. Большая труба. А что? — А ничего. Поздравляю вас! Мы оба сошли с ума и галлюцинируем. Здесь не может быть трубы. Вчера здесь ее не было. — И тем не менее — труба. Большая железная труба. Вышиной в два порядочных дома. — Позвольте… Ведь сегодня Первое мая. Понимаю. Понимаю. Это — первомайские штучки. Макет трубы. Не иначе. Уф! Гора с плеч! Но каково же наше удивление, когда оказывается, что труба — не первомайский макет, а действительная, всамделишная, настоящая труба. Ее поставили в ударном штурмовом порядке в течение о д н о й н о ч и. — Испортили пейзаж, черти, — печально бормочет мой товарищ. — Вчера я его снимал, а сегодня снимок устарел. Никак за темпами не угонишься.
Однако эпизод с трубой — мелочь. История с озером куда грандиозней. В двух словах. Была крошечная речка. Курица вброд проходила. А для доменных печей необходимо воды примерно вдвое больше, чем для всей Москвы. Где же взять? В ударном порядке в 73 дня перегородили речку километровой плотиной и сделали «озеро площадью в 15 квадратных километров». Пришли кулаки из соседней станицы, посмотрели: где речка? Нет речки! — Караул! Большевики последнюю речку у людей украли! Ограбили! — А озеро вас не устраивает? — спросили комсомольцы и дружно запели:Нету речки, и отлично!Вот где наши козыри!Не в ручье единоличном,А в коллективном озере.* * *
Теперь насчет магнитогорской кооперации. Еще полтора года назад на месте магнитогорской кооперации было абсолютно голое мес… Ах, черт! Виноват. Ну действительно было голое место. Собственно и сейчас гол… Опять!.. Я извиняюсь. Место не было голое. И сейчас не голое… Наоборот. Магнитогорская кооперация работает мощными толчками, так сказать, периодами. Был, например, недавно так называемый апельсиновый период. Магнитогорск задыхался от обилия апельсинов. Магнитогорск был превращен в Сорренто. А кооперация все крыла и крыла апельсинами, пока население не взмолилось: — Довольно! И апельсинный шквал утих так же внезапно, как и начался. Но зато начались так называемые икорные заносы. Паюсную икру ели все. Даже местные тихие, маленькие, похожие на мышей лошадки с отвращением отворачивались от соблазнительного деликатеса. Население снова взмолилось: — Довольно икры! Икра схлынула. Но зато начался буран кофе-мокко. И так далее.* * *
Сейчас в Магнитогорске 85 000
