дворов больше не существовало. Иногда нам приходилось ночевать в разоренных и брошенных строениях, почти не защищавших от ночного холода. Но уже наступил май, погода стояла хорошая, чувствовалось дыхание весны, и даже настроение менялось, когда из камышей доносились трели дроздовых камышовок, крики чибисов и славок. Кусты боярышника были усеяны набухшими почками и распускающимися цветами, и, вдыхая их запах, я воспринимала все окружающее как обещание: наша жизнь еще будет украшена цветами.

Нам не удалось послать родителям весточку о предстоящем приезде, и мне никогда не забыть момент нашего въезда во двор усадьбы. Во всем доме поднялся крик, раздался топот ног. Первыми выбежали отец с матерью и стали обнимать меня и детей. А затем наступил страшный момент: они стали искать взглядом Анжелет.

Рассказывать им обо всем случившемся было, конечно, ужасно. Я боялась, что мать не переживет этого. В глубине души я всегда была уверена в том, что Анжелет она любит чуть больше, чем меня, но только потому, что идеальная мать инстинктивно чувствует, кто из детей слабее и больше нуждается в ее заботе.

Я сделала знак Феб, и она передала на руки моей матери маленького Дикона. Мне показалось, что это несколько смягчило ее боль.

С этого момента ребенок стал принадлежать ей. Она заявила, что малыш — копия ее любимой Анжелет, и она намерена сама кормить его, прогуливать, растить сильным и здоровым.

Итак, я вернулась в Тристан Прайори.

Дальнейшие события общеизвестны.

Последовало поражение при Нейзби, где король потерял половину своей армии.

До Корнуолла новости добирались не слишком быстро, но мы, несмотря на наши роялистские настроения, понимали: король проиграл. Парламент потребовал контроля над милицией и армией и введения в стране пресвитерианского вероисповедания, а когда король отказал парламенту, ему пришлось бежать на остров Уайт. В конце концов он был схвачен в Кэрисбруке и доставлен в Лондон.

Затем настал мрачный январский день 1649 года, когда наш король был казнен на эшафоте перед Банкет-хаусом в Уайтхолле.

— Теперь уже ничто не останется таким, как прежде, — сказал отец.

Действительно, изменилось все. Одеваться мы должны были угрюмо-пристойно; церковь должны были посещать регулярно; во всем стало необходимо подчиняться установленным стандартам.

Дедушка Касвеллин, к тому времени ставший древним стариком, столь бурно изливал свою ярость по поводу всего происходящего, что его поразил апоплексический удар, повлекший за собой смерть. Так что жизнь в замке Пейлинг тоже очень изменилась. Девушки повыходили замуж, но Бастиан оставался холостяком.

Узнав о моем возвращении, он начал регулярно посещать наш дом. Трижды он делал мне предложение. Всякий раз я отказывала ему, но уже не исключала возможность того, что рано или поздно соглашусь.

Мать очень хотела бы этого. Она была убеждена, что детям необходим отец. Мир стал выглядеть по-иному, весьма неприглядно, и семья может в таких условиях стать единственной отрадой. Я знала, что Тристан всегда будет моим родным домом, но подозревала, что мать втайне надеется на то, что в один прекрасный день я стану хозяйкой замка Пейлинг.

Конечно, она скучала бы без меня. Мы с ней привыкли сидеть по вечерам, вспоминая дни, когда мы с Анжелет были детьми.

— Ты настолько на нее похожа, — говорила мать, — что временами мне кажется, будто она продолжает жить в тебе.

За Феб начал ухаживать Джим Стэллик, работавший на конюшне. Она вышла за него замуж, но продолжала служить у меня, чему я была чрезвычайно рада.

Прошел год со дня смерти короля. Война не совсем утихла, поскольку новый король, Карл II, перебрался с континента в Шотландию и попытался водрузить свой штандарт. Но Кромвель был слишком силен, и у роялистов было мало надежд.

Я гуляла в саду, когда мне сообщили о прибытии незнакомца, желавшего повидаться со мной. Один из слуг проводил его в сад. Я мгновенно узнала его.

Ричард!

Он постарел. Сколько же лет прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз? Шесть… нет, семь трудных лет — поиски временных убежищ, тайные сходки, бегство от преследователей…

Он взял меня за руки и взглянул мне в глаза.

— Я приехал в Фламстед, — сказал он. — Там мне сообщили, что ты теперь здесь.

— С тобой все в порядке? Ты выглядишь изможденным.

— Я проделал долгий путь.

— Тогда тебе надо зайти в дом и отдохнуть.

— Это небезопасно — предоставлять кров скрывающемуся роялисту.

— Здесь ты всегда можешь найти убежище. Он покачал головой:

— Я не могу ставить под удар тебя и твою семью. А новости у меня плохие. Король потерпел поражение и был вынужден бежать из страны. Мы все должны бежать… и вести подготовку к возвращению в Англию. Мы не успокоимся, пока Карл II не сядет на трон. Я собираюсь уехать за море и готовить наступление этого дня.

— Пойдем в дом. Тебе нужно поесть и отдохнуть.

— Если мне что-то и нужно, так это судно, на котором можно добраться до Франции.

— Неужели ты пришел для того, чтобы вновь уйти?

— Я пришел для того, чтобы видеть тебя.

— Тебе рассказали о том, что произошло в Фар-Фламстеде? Он кивнул.

— Твой прекрасный дом… — сказала я.

— Но ты была в безопасности. Я пришел к тебе с просьбой. Возможно, я собираюсь просить слишком многого. Это может оказаться опасным.

Я сказала:

— Мне здесь скучно. Правление пуритан мне ненавистно. Я поняла, что я — убежденная роялистка.

— Жизнь во Франции будет нелегкой.

— Правда? Но там будет цель… цель, за которую стоит бороться… Я хотела бы взять с собой детей… Арабеллу и Лукаса. Дикону пока придется остаться с моей матерью. Она ни за что не отпустит его.

— Берсаба, — сказал он, — только ты в этом мире осталась неизменной.

Я взяла его руки и взглянула ему в лицо.

— Я всегда знала, чего хочу. Мне кажется, мир вновь ожил.

— Так значит, — спросил он, — ты согласна отправиться со мной?

— Удивительно, что ты задаешь вопросы, ответы на которые знаешь заранее. Это не похоже на тебя.

— Я просто не мог надеяться… Я думал, ты изменилась.

— Никогда, — сказала я, — никогда.

Вчера мы обвенчались в церкви. Отцу удалось найти для нас подходящее судно. Мы отплываем с утренним приливом. Я, Арабелла, Лукас и Ричард. Это моя последняя ночь под крышей Тристан Прайори. Я пишу эти строки в комнате, которую когда-то разделяла с Анжелет, и мне кажется, что сейчас она заглядывает через мое плечо в написанное и кивает головой в знак согласия.

Я вижу вокруг себя обстановку, знакомую мне с детства. А где-то там, за стенами — море, и завтра, еще до рассвета, я со своим мужем и детьми отправлюсь во Францию, чтобы строить там наше новое будущее.