М. С. Парфенов Корректура

В первый раз Алена встретила этого человека (тогда она еще думала о нем, как о человеке) в пятницу вечером. Традиционный аврал перед сдачей номера закончился ближе к полуночи, она вышла из офиса на свежий воздух. За спиной с тихим шелестом сомкнулись зеркальные створки, впереди короткий спуск в несколько ступеней выводил на полоску тротуара и пустующую стоянку. Алена закурила, с наслаждением вдыхая сладкий дым с привкусом вишни, прикрыла на секунду глаза. Тут ее руки коснулось что-то холодное и скользкое, и тусклый голос проскрипел прямо в ухо:

— Вы работаете в этом из-здании. Влас-сть тайн. Вы опубликуете мое произ-зведение.

«Что за дурацкий акцент?» — подумала сначала Алена, а потом испугалась и отпрянула в сторону, уставившись на незнакомца.

Вид у того, впрочем, оказался не слишком угрожающий. Мужчина с холодными влажными пальцами и странным, тягучим произношением (так могла бы разговаривать ржавая деревенская калитка, надели всевышний ее голосом) был ниже ее ростом и у́же в плечах даже в своем темном пальто. Худое лицо с глубокими тенями на месте щек напомнило фото узников Освенцима из статьи в крайнем выпуске еженедельника, кожа на абсолютно голом черепе отливала в свете фонаря желтым.

— Вы… вы вообще кто, дедушка? — вырвалось у Алены.

Незнакомец выглядел озадаченным. Она подумала о стариках с высохшими мозгами. Может, и этот из таких? Вышел прогуляться вечером, а по дороге забыл, куда и откуда шел, и какой нынче год, и как его зовут?

— Влас-сть тайн, — повторил заика. — Вы работаете здес-сь?

— На сегодня уже нет. На сегодня работа закончена, дедушка, впереди два выходных. Которые я бы хотела провести дома, чего и вам желаю. Доброй ночи и… ой!

Забытая сигарета обожгла пальцы, и Алена невольно взмахнула рукой, рискуя уронить тлеющий фильтр на сумочку или платье. Однако щуплый старик стремительно метнулся вперед, подхватил костлявой пятерней окурок и мгновенно затушил его, сжав в маленьком бледном кулачке.

— Глаз-за. Пос-смотри мне в глаз-за.

Она подчинилась и заметила в темных, почти черных зрачках изумрудные отблески. Зелень притягивала, манила за собой, на глубину.

— Ты. Напечатаешь. Мой текс-ст…

С этими словами старик развернулся, словно ища, куда выбросить сигарету, но вместо этого взмахнул кожистыми крыльями, в темноте так похожими на полы пальто, и взлетел.

Разинув рот и задрав голову, Алена еще долго всматривалась в ночь, потом запоздало потянулась в сумку за телефоном, запуталась в кармашках, бросила это бесполезное занятие, оглянулась по сторонам — никого!

Боже мой! Она только что столкнулась с чем-то, превосходившим любые бредни из читательских писем с пятнадцатой страницы (между платными объявлениями разномастных знахарей и гороскопами), встретила нечто реально «не от мира сего» — и по близости не оказалось ни одного свидетеля!

Никто ей не поверит. Алена чуть не расплакалась. Захотелось напиться, но она предпочла выудить дрожащими пальцами из пачки еще одну сигарету и снова чиркнуть колесиком зажигалки. Черт с ним, пусть будет пятая.

Уже дома, разбирая сумочку, она обнаружила несколько неизвестно как там очутившихся тетрадных листков, исписанных мелким убористым почерком. Первая строчка служила заголовком, и эти слова давали однозначный ответ на вопрос, кем же был ее странный ночной собеседник. Алена вспомнила тот жутковатый наказ, что летучий старик оставил ей вместе с бумагами. Разделась, легла в кровать, включила ночник и принялась за чтение…

В следующий раз незнакомец явился в ночь с понедельника на вторник. Выходные у Алены не задались, она плохо спала по ночам, все время возвращалась мыслями к встрече со стариком. Порой ей почти удавалось убедить себя в том, что случившееся — только видение, нелепая шутка, которую сыграл с хозяйкой перенапряженный в будних трудах мозг. Увы, проклятые листочки ничуть не походили на эфемерный мираж.

Может, это просто чей-то глупый розыгрыш? Хорошо бы так!.. В понедельник Алена прихватила рукопись на работу, думая показать ее кому-нибудь из коллег. Но по пути, в метро, еще раз пробежалась по тексту — уже стараясь абстрагироваться от того, кто или что было автором рассказа. Работа есть работа, а Алена считала себя профи.

В итоге дальше ее рабочего стола бумаги не ушли. А к вечеру Алена про них и вовсе забыла — после обеда она разгребала электронную почту и занималась официальным сайтом газеты, куда требовалось перенести материалы из брошюрок «Мега Ужас», что выпускались ежемесячно в течение трех лет в качестве приложения к еженедельнику, пока около года тому назад не было решено заменить его сборниками рецептов. Около шести на мобильный позвонила с югов мама, а сразу по окончании совершенно бесполезного десятиминутного разговора (жара страшная, вода в море холодная, давление скачет, а еще маман сфотографировалась с обезьянкой, но не знает, как отправить снимки по телефону) напомнил о своем существовании бывший. К половине седьмого батарейка сотового, по счастью, начала медленно агонизировать, так что Алена, наконец, допила остывший зеленый чай, собрала вещички и побежала домой. Все, о чем она мечтала к тому моменту — чтобы ее оставили в покое.

Приняв душ и наскоро поужинав холодными бутербродами, она налила в бокал красного полусладкого и только взглянув на плещущуюся за стеклом багряную жидкость, вспомнила, что забыла рукопись на работе. Как раз в этот момент в окно тихо постучали.

— Господи! Умеете же вы напугать, дедуля!

Третий этаж — как он сюда забрался?.. Впрочем, ничего удивительного, если подумать. Крылья-то ему на что? После сегодняшней нервотрепки и предыдущих бессонных ночей у Алены не осталось сил даже удивиться нежданному визиту. С полминуты она просто смотрела на повисшего за окном гражданина, на его беззвучно шевелящиеся тонкие губы и странные жесты, которые тот делал правой рукой в ее сторону. В другой руке старик трепал свежий, воскресный выпуск «Власти тайн».

— Приглашение, вам нужно приглашение, — догадалась Алена и распахнула окно. — Залетайте, чего уж там…

Старикан не без труда, задев раму крылом, пролез внутрь и завис над столом, выставив на обозрение хилый бледный торс с торчащими ребрами, покрытый белесыми волосками морщинистый животик и съежившийся отросток с мешочком яиц. Настал черед Алены кривить рот.

— Боже… Простите… Вы не могли бы опять пальтишко надеть?

— Женщ-щина, — гневно полыхнул зелеными глазищами гость. Но крылья все-таки сложил, обернув ими уродливое