Этот мир золотым покрывалом одет,

Инкрустирован мрамором древних гробниц.

Там где магия света – защита от бед,

Будет магией боя – свет новых зарниц.

Будет петь тетива в полуночной тиши,

И в овраге – поблескивать древко копья.

В волчьей шкуре колдун прочь, во тьму, заспешит,

И оденутся в лед голубые моря.

Этот мир будет лучше под куполом неба,

И дороги покроются пылью веков.

Будет нам все равно, это быль или не быль,

Будут руки в следах от разбитых оков.

Будет грудь разрываться от слез и желаний,

Мы в чащобе отыщем дорогу за Край.

Этот мир – только сон, но когда-нибудь станет,

Настоящим он, времени каплю лишь дай.

Помоги же ему, мчись в объятья Рассвета,

В новый путь заплетется твой гаснущий след.

У дороги цветы – символ нового лета,

Лепестками прошепчут твой Новый Завет…

Илунга из рода Совы

«Ибо нехуй!»

Неизвестная Доллийская контрабандистка

Пролог

Ночной разговор

- Что было дальше? – Озрик смотрел сквозь Ратмира невидящими глазами.

- Дальше... Дальше я шел за ними сквозь Великий Лес. Дважды пытался отбить твою жену, но её стерегли не только увальни Трора, но и рейдеры Лиги. Да и опаивали её постоянно каким – то зельем, Анариэль всю дорогу спала.

- Значит и Сумраки! – Озрик еще более потемнел лицом и так стиснул нож, что костяная рукоятка жалобно хрустнула.

- Во второй раз меня едва не прикончили – продолжил Ратмир, не глядя на брата. – Пришлось уходить в Дагор, к тамошним целителям обращаться – он глянул на свою руку, где от пальцев через всю кисть шел, теряясь в рукаве, широкий, рваный шрам. – Я вернулся через месяц, но уже ничего не смог сделать. На месте замка возвышалась новая крепость гномьей работы. Мощная и хорошо охраняемая. Брата едва от штурма отговорил…

- Этель хотел штурмовать крепость Трора?

- Да. Рвался отомстить за тебя и вернуть захваченные земли. Пришлось сказать, что мстить не за что.

- Ты сказал ему, что я жив?! – в голосе Озрика прорезался металл – Как ты посмел!

- А лучше если бы он голову сложил под этими стенами? – Ратмир выпрямился и твердо взглянул в глаза Озрику – И положил всех наших людей?

Несколько мгновений они мерялись взглядами. Наконец Озрик отвел глаза.

- Ты прав – глухо сказал он, глядя на пламя свечи – Но Трор не успокоится, пока не отыщет меня, если узнает, что я жив. Я живой для него как бельмо на глазу. Он будет меня искать.

- Так может тебе найти его первым? – Ратмир пристально смотрел на брата, и Проводнику становилось не по себе. Никогда в жизни Ратмир не видел Озрика таким – сломленным, безмерно уставшим. Плечи его опустились, глаза будто потухли и от всей фигуры веяло безысходностью.

«Лесной Отец, да что ж это делается то, он же вот-вот сломается- с ужасом думал Ратмир привыкший видеть брата железным, несгибаемым человеком.

- Все тлен… все прах – тихо сказал Озрик – что мне в мире, если она отказалась от меня. Какое я имею право разрушать её счастье и идти против её выбора…

- Озрик! Да очнись же ты! – взорвался Ратмир, не заметив, что перешел на крик, чего никогда раньше не позволял себе при разговоре с графом. – Какой к демонам выбор?! Какое счастье?! Да её зельем опоили и несли как чушку дубовую! Ты что думаешь – высокородная эльфийка от слова своего, любимому человеку данного, отказаться может как девка портовая…

- Окстись! – рявкнул Озрик впиваясь взглядом в Ратмира – не по своей воле Анариэль женой моей стала…

- Ой, да не смеши, Озрик! – треснул кулаком по столу Ратмир – Невозможно эльфийку против силы на такое согласиться заставить. Ни у кого, никогда такое не получалась. Она же тебя любит дубина ты репоголовая! Любила всегда и любит до сих пор! Хоть и считала, что ты мертв.

- Что?! – Озрик вскочил, опрокинув скамью и тяжело отперевшись на столешницу, наклонился к самому лицу Ратмира – Откуда… - голос графа сбился до сиплого шепота – С чего ты это взял?!

Ратмир отшатнулся, мгновенно остывая. Озрик был страшен. Тело его напряглось как сжатая пружина, пальцы сжали край стола так, что затрещала доска, лицо пошло пятнами, в глазах загорелся лихорадочный блеск.

- Когда я был у стен крепости, её вывели на прогулку…

- Вывели? – голос Озрика упал до глухого рычания

- Да. Её выводят под стражей. Видимо боятся, что сбежит или руки на себя наложит. В общем, стражники на мгновение отвлеклись, я её и показался. Открыл свой разум… так что Анариэль знает что ты живой.

Озрика качнуло, он, слепо шаря рукой, едва нашел, на что сесть.

- На следующей прогулке она сбросила со стены вот это – Ратмир протянул брату красную ленту, ту самую, что Озрик разорвал и отдал обратно посланцу Трора. Толька теперь лента была крепко сшита и связана в кольцо. Озрик сжал голову руками и застонал раненым зверем.

Ратмир отошел к окну, давая брату время прийти в себя. Глядя в ночную темноту, он ждал…

- Что с моими людьми? – голос графа был сух как пустыня и холоден как лед.

Ратмир повернулся и порывисто вздохнул, поражаясь произошедшей перемене. От безысходности не осталось и следа, Озрик сидел хмурый, злой и готовый к схватке.

- Они в добром здравии. Успели перейти гребень до подхода Трора и его людей. Мизгирь по-прежнему сотник дружины у нашего брата, Эванс там же. Салим ушел к своим, а Градимир подался в отшельники. Винит себя в том, что не смог графиню уберечь и тебя подвел.

- Этель?

- Ждет. Готов передать титул и земли. Трудновато ему на хозяйстве, но он справляется.

- Ты?

- Я как всегда – усмехнулся Ратмир – Я с тобой брат.

Озрик молчал, Ратмир тоже. Потрескивала, догорая, свеча на столе. За окном перекликались совы. В ночной тишине, в круге света сидели два человека, два брата. Один погруженный в свои мысли, другой ожидающий решения. Мгновения медленными каплями падали в чашу