СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ Файл № 504 ОКОЛЬНЫЕ ТРОПЫ

Северная Флорида, округ Леон

Комары здесь были — звери. Надежный, многократно проверенный репеллент не помогал нисколечко, несмотря на то, что Майкл мазался им каждые десять минут. Если не чаще. Подлые твари залетали за воротник, шея превратилась в один сплошной волдырь, на руки он старался просто не смотреть. Очень хотелось сделать привал и посвятить его сладострастному почесыванию всех открытых участков тела. А вот Марти хоть бы хны. Несправедливо. В такие минуты Майкл ненавидел свою работу. В этих чертовых лесах жарко, как в парилке, куртку не скинешь — кровососы съедят заживо, нивелир тяжелый и с каждым шагом кажется все тяжелее. Майкл яростно пришлепнул за ухом целую гроздь москитов.

— Слоун, держи ровно, — немедленно раздался голос Марти из динамика карманной рации.

— Вот сам бы и держал ровно, а я бы на тебя посмотрел, — огрызнулся Майкл. — Чем скорее осушат этот комариный питомник, тем лучше.

— Эх, Слоун, — укоризненно вздохнул Марти. — Это не просто комариный питомник. Это уникальная экосистема возрастом постарше нашей цивилизации. Но люди слишком невежественны, чтобы относиться к природе с должным уважением.

«Зануда», — мрачно подумал Майкл. О таких вещах хорошо рассуждать на лоне этой самой цивилизации. Например, здесь же, во Флориде, только поближе к побережью. Сидеть в пляжном баре, пить ледяную пина-ко-ладу, подставлять физиономию морскому бризу и вкручивать девчонкам про человеческое невежество. Они, конечно, разбегутся, но это мелочи. Другие прибегут. Была бы пина-ко-лада. Все лучше, чем так…

— Слоун, двигай на следующую точку, — прервал его мечтания добродушный голос Марти. — И давай-ка уже соберись. На этом самом месте построят огромный кинотеатр.

С кока-колой и воздушной кукурузой. Ты же любишь кино?

— Да ладно тебе, Марти, — устало отмахнулся Майкл. — И без того уже жду не дождусь, когда мы с этим всем покончим, и можно будет кружку-другую в баре пропустить.

— Слоун, а теперь на четыре фута влево, — Марти был мягок, но неумолим, когда дело касалось работы.

Майкл мысленно позволил себе еще один тяжелый вздох и дернул нивелир. Тот не тронулся с места.

— Не могу, — механически доложил он.

Еще пара часов такой работы, и он полностью превратится в автомат для переноски оборудования.

— Почему не можешь? — уточнил Марти.

— Не могу, потому что эта штуковина застряла, — Майкл еще не окончательно отупел от усталости, просто ему хотелось немного позлить Марти. Тот, конечно, хороший мужик, но когда все эти комары и духота, даже самый распрекрасный напарник раздражает, как гвоздь в ботинке.

— Так вытащи, раз застряла, — в тон ему ответил Марти.

Вывести его из себя было нелегко. Практически невозможно. Он сам был как ходячая экосистема — идеально сбалансированная и само-восстанавливающаяся.

Майкл опустился на корточки. Земля в этом лесу была рыхлая, густая, насыщенная перегноем. Жало нивелира входило в нее без малейшего усилия. Если бы он так не замотался, то и сам бы подивился, с какой стати на этот раз ненавистная железяка вдруг отказалась вылезать. «Может, она решила пустить корни», — устало подумал он. И сам бы пустил, только комары зажрут. Он поскреб кончиками пальцев рыхлую почву у основания нивелира — и отдернул руку. Ему показалось, что земля была горячей. Не раскаленной, а просто горячей, как тарелка супа. Он посмотрел на руку, и понял, что его хватил солнечный удар, или как там это называется, когда глюки от жары идут — пальцы были в крови. Боли он не чувствовал и ранок не видел. У него было такое ощущение, словно он только вложил персты в рану — чужую, но свежую. Горячую.

Под кочкой, у которой застрял нивелир, что-то неуловимо изменилось. Майкл потер глаза левой, не окровавленной рукой. Глюки, похоже, продолжались: прямо перед ним на темно-коричневой, сытной почве загорелись два крошечных рубиновых огонька. Словно глаза. Глаза моргнули. На мгновение Майклу показалось, что вокруг них, словно на детской картинке-загадке, проступило лицо — слепилось из хвоинок, неровностей грунта, сухих веток.

А потом невидимая сила скрутила его узлом. Закричать он успел.

Он не успел услышать, как окликает его Марти. Не успел увидеть, как тот вглядывается туда, где только что стоял его напарник, как папоротники на поляне вдруг начинают шевелиться, словно сквозь них бежит кто-то невидимый.

И этот невидимый бежал прямо на Марти. И тогда Марти Фокса, который не боялся ни начальства, ни бандитов, ни одиночества, — Марти Фокса обуял страх. Тупой, животный ужас. Так бывает только в ночных кошмарах, когда на тебя движется что-то неведомое, но страшное настолько, что у тебя даже мысли не возникает встретиться с ним лицом к лицу.

И Марти побежал — что есть мочи, не разбирая дороги, не оглядываясь, спотыкаясь на каждой кочке. Тренированное сердце забыло свои обязанности и колотилось в ушах, как припадочное. Перед глазами постепенно темнело. Марти понял, что если он не остановится, то просто рухнет без чувств. И тогда он скатился в очень вовремя подвернувшийся неглубокий овраг, скорчился на его дне и попытался отдышаться. Воздух царапал легкие, словно наждак. Каждую секунду Марти ждал, что сейчас на него кинется сверху тот, невидимый. Но ничего не происходило. Он немного успокоил дыхание и решился осторожно выглянуть. Вокруг все было спокойно. Ни одна травинка не шевелилась более, чем ей полагалась шевелиться под еле заметным лесным сквознячком.

Марти с облегчением опустился на дно оврага. «Про-нес-ло>> — недоверчиво отстукивало в ушах. Пронесло. Пронесло.

Во мху прямо перед ним загорелись два рубиновых глаза.

Северная Флорида, округ Леон 7:45 утра

Солнце уже два часа как встало, но еще не успело прогреть воздух. В лесу пока было свежо, на листьях папоротников дрожали хрустальные капли росы. Папа шел впереди — большой, сильный, надежный, с двустволкой на плече. Луис шагал вслед за отцом. Бу весело трусил рядом и время от времени возбужденно обнюхивал все что попало. Хорошо.

Они вышли на небольшую заросшую папоротником и кустами поляну. Отец остановился.

— Луис, спускай Бу, пусть работает, — сказал он.

Луис отстегнул поводок, и пес с энтузиазмом нырнул в подлесок.

— Пап, а откуда собаки знают, где искать опоссумов? — спросил Луис.

— Сынок, у них есть свое звериное чутье. Животные вообще чувствуют намного больше, чем мы. Им без этого чутья не выжить.

— Что, и наши предки тоже вот так вот