себя помню, судьба время от времени подталкивает меня к краю жизни и, продемонстрировав бесконечность форм смерти, уводит в сторону. Бережет меня кто — то, или просто хочется верить, что бережет?

Отойдя от ямы метров на сто, я вернулся. В голову пришла мысль, что Удавкин, или его сообщники могут в любой момент вернуться, не найти меня и организовать погоню.

Я тщательно собрал остатки своего завтрака, закинул их в своё бывшее пристанище, присыпал землёй, прикрыл дверцей и с чувством, что всё делаю правильно, потопал прочь от страшного места. Я шёл и рассуждал:

— Примерно через пару часов внутренности протухнут. Удавкин, втянув в себя воздух, поймет, что я вконец испортился и довольный этим обстоятельством закатит пирушку…

* * *

Прошкандыбав пять или шесть километров, и, устав шарахаться от подозрительных машин, я решил отдохнуть, найти пищу, а ночью, ориентируясь на Полярную звезду, продолжить путь. Выспавшись, я нашёл черепашку и окоченевшую змею. Пища показалась мне сносной. Вторые сутки моего путешествия подходили к концу. Жажда становилась невыносимой. Я плёлся чуть живой, то и дело вспоминая кадр из мультика "Маугли" и добавляя свои галлюцинации: "Звери собрались на водопой и среди них человеческий детёныш". И этот детёныш — я!

Наконец Создатель сжалился: Я увидел лужу! Колер у воды был светло-коричневый, но я познал вкус этого божественного источника.

Ночью мне несколько раз пришлось прятаться от "Тойот" — неутомимых тружениц, сеющих кайф, а в случае передозировки — смерть. Глупо было бы встретиться со своими старыми знакомыми. Одна из "Тойот", как мне показалось, искала меня. Фары этой машины внезапно вспыхнули в сотне метров от меня.

Я упал на четвереньки и побежал аллюром "три креста". Машина немедленно сделала манёвр. Ослепленный её ярким светом, я, совершено бездыханный, упал за небольшой камень. "Тойота" прошла совсем близко, и я заметил за баранкой Масуда, видимо, до сих пор мечтающего отрезать мне какой — либо орган. Рядом сидел Удавкин в своей обычной сине-красной ковбойке и крутил головой… В кузове стояли, оглядываясь, пять или шесть человек в белых одеждах. Увидев эти одеяния, я понял, что меня не заметили, только благодаря моему экзотическому окрасу: Мои, когда — то светлые, а теперь серо — коричневые одежды спасли мне жизнь.

К исходу третьих суток моими внутренностями вплотную занялись микроорганизмы. Несколько раз меня вывернуло наизнанку, но я упорно шёл к большаку.

Уже был виден свет фар, пролетающих по шоссе, машин Я сказал себе: "Ты дойдешь!" И отключился.

5. В раю. Хозяева и гурии. Опять пленник? Ксения, Ольга, Вера, Лейла…

Я открыл глаза. Шелковое, пахнущее лавандой постельное белье, мягкие подушки, невесомое одеяло. На мне — великолепный, расшитый серебряными нитями халат…

"Опять глюки!" — подумал я и больно прикусил язык. Но, увиденное великолепие не исчезло, а наоборот, украсилось множеством восхитительных деталей:

Я возлежал на кровати, необыкновенной красоты, в сияющей чистотой, просторной комнате со стенами, украшенными лепниной и золотым накатом. Пол, покрытый пушистыми персидскими коврами, ждал прикосновения моих кровоточащих ступней. Кругом стояли прекрасные вазы с цветами. На стенах висели гобелены ручной работы. На одном из них было изображено нечто знакомое и, немного поразмыслив, я понял, что передо мной "Тайная вечеря". Мастер, ткавший этот шедевр, не поскупился на цвета. Нити были подобраны так искусно, что мне на мгновение показалось, будто Иисус и его ученики живы…

— Итак, Христос с соратниками ужинают в богатом мусульманском доме… Загадка номер один!

Интересно, что они там едят? Если протертый супчик с пресными лепешками — то я бы отказался и подождал здешнего ужина… Не может быть, чтобы в этом доме не было просторной кухни с изобретательной стряпухой. Изобретательной и жаждущей восхищения!

Откинувшись на подушки, я попытался припомнить, что же со мной случилось после благополучного приземления на обочину автомагистрали Тегеран — Захедан. Но вспомнить ничего не удавалось. То, что приходило на ум, могло быть либо бредом изможденного человека, либо мечтаниями праведника, находящегося в Раю:

Мне виделись белоснежные облака. Я парил в них, окруженный заботливыми полуобнаженными девами со светящимися глазами. Прекрасные создания были охвачены лишь одним желанием — быть мне приятными. Одна из Юнон была особенно нежна. Она не сводила с меня своих чудных глаз, ее тонкие пальчики трепетно касались моего тела…

О, чудо! Я вспомнил все! Девушки, похожие на сирен омывали меня в беломраморной комнате. Одна из них поила меня каким-то божественным напитком. Мне казалось, чтоэто Пери. Глядя мне прямо в глаза, она смахивала пальчиком капельки, катившиеся мне на подбородок. При этом подушечка ее мизинца медленно поднималась к уголку моего рта, и я чувствовал своими потрескавшимися губами тепло ее тела…

Внезапно мои веки отяжелели, и я заснул.

Во сне я убегал от Гуля. Это чудище было похоже на Егорыча. Даже во сне я понимал, что надо спасаться. Возвратившись из мира грез в реальность, я вновь обратил свой взор на Христа и его соратников. Когда я стал разглядывать "ласкового и предупредительного" Иуду, в комнату вошли две женщины средних лет.

На них были черные одежды. Пряди волос были тщательно упрятаны под платки. Их желтоватые глаза внимательно смотрели на меня. Они перекинулись несколькими короткими фразами, а затем обратились ко мне. Язык был не персидский, по крайней мере, не полностью персидский. Вслушавшись, я понял, что это "заболи" — диалект, на котором говорят жители Забола — большого приграничного города на северо-востоке провинции. Это местечко славится рыбой и дешевыми контрабандными товарами.

— Ман фарси намедони. — Сказал я, улыбаясь. Они одобрительно загалдели, а я продолжил по-английски:

— Do you speak English? What date is it today?

Женщины ничего не поняли, но после употребления мною таджикских слов: сол и руз, означавших, соответственно: год и день, закивали головами и что-то долго говорили. Конечно же, я ничего не понял. Потом одна из них вышла и вскоре вернулась с листом бумаги, на котором нетвердой рукой было выведена дата. Выходило, что подземное путешествие и последующий бросок, вернее "ползок", до шоссе продолжались полных шесть дней. В принципе так я и думал:

— Наверно меня уже не ищут! Ну что же! Так даже лучше…

— Ты лежать, хорошо. Ты все хорошо. Мы принес еда, — загалдели женщины, вспоминая английские слова, видимо, только что заученные.

Я поблагодарил их и собрался попросить принести мне