1

После трудной, необычной зимы пришло странное лето. Духота сменялась ливневыми дождями, шквальными се­верными ветрами. Становилось холодно и неуютно. Потом сразу, словно вспыхивая, разливалась жара.

Пошли белые грибы. Пошли кучно, «стаями», и грибники стали проситься в отпуска.

В это странное лето и рыба вела себя необычно: клевала и в жару и в холодные ветреные дни. На отдых потянулись и рыболовы.

Отпуска следственным работникам предоставлялись охотно: преступлений в городе, в сущности, не было. «Большое» на­чальство получило путевку в санаторий, а шофер персональной машины, тоже собираясь на отдых, готовил «Волгу» к месяч­ному безделью: мыл, полировал, регулировал…

Молодой следователь Николай Грошев наблюдал за ним из окна своего кабинета. Вздохнув, он отложил сборник слу­жебных материалов и пошел к гаражу.

Машины Грошев любил давней и нежной любовью, но после армии за рулем сидел не часто. Поэтому подышать сложным запахом автомобиля, поболтать с опытным водителем, а при случае и помочь ему было для него сущим удо­вольствием. Он уже облокотился на крыло и сунул голову под капот, когда из окна второго этажа выглянула секретарша и крикнула:

– Грошев! Вызывают…

Начальник следственного отдела Ивонин стоял у окна и пил воду с красным вином.

– Рецепт моряков дальнего плавания, – обстоятельно разъяснял он товарищам свое новое пристрастие. – В тропиках морякам ежедневно выдается по полбутылке красного сухого вина. Если его выпить сразу, толку никакого. Если же вино добавить в воду, оно великолепно утолит жажду.

С ним соглашались, но предпочитали неразбавленное вино…

Не слишком верил в этот тропический рецепт и Николай и потому, войдя в кабинет, чуть заметно усмехнулся. Ивонин посмаковал рубиновую на свету воду и тоже усмехнулся.

– Собственно, я бы тебя не потревожил, но смотрю, ты на такой жаре интересуешься машинами…

– Армия…

– Ну, как говорится, тем более. Есть дело, как раз по тебе. Можно послать другого, но поскольку ты любишь машины…

– Угон?

– Нет… Собственно, мелочь. Кража из машины. Преступ­ники задержаны. Интересует?

– Как прикажете…

С тех пор как Ивонин, рекомендовавший Николая на след­ственную работу, выдвинулся и стал начальником отдела, их былая дружба по заочному юридическому институту не то что­бы укрепилась, а стала глубже и в то же время тревожней. Ивонин постоянно не то экзаменовал, не то тренировал вче­рашнего милиционера и позавчерашнего разведчика. При этом он не столько помогал, сколько направлял Николая, и это нра­вилось обоим. И в этот раз они обменялись новостями, по­смеялись, и, пожимая руку Грошеву, Ивонин вскользь обронил:

– Принюхайся к делу. Что-то в нем есть.

– Разумеется, – бодро ответил Грошев и вскоре уехал в отделение милиции.

2

Случай и в самом деле оказался рядовым. Отец, конструк­тор пригородного завода, и сын, студент, сделали покупки, оставили свою белую «Волгу» у обочины, а сами пошли обе­дать в ресторан. Когда они вернулись, машина оказалась от­крытой, а портфель и покупки исчезли. Стоявший поблизости гражданин сказал, что он видел, как трое парней открывали машину и, взяв из нее портфель и коробки с туфлями и конфе­тами, ушли в сторону проходного двора. Двое из них как будто были в синих или голубых рубашках, а третий в кра­сной.

Отец отнесся к пропаже философски – разве разыщешь жуликов в таком большом городе? Но сын пожалел только что купленные французские туфли и обратился к милиционеру, ко­торый, оказывается, видел подвыпивших парней.

Милиционер и потерпевшие побежали в проходной двор и настигли уже не трех, а четырех парней на соседней улице. Они стояли у бочки с квасом и доедали украденные из машины конфеты. Коробка с французскими туфлями, портфель и сверт­ки оказались при них. Милиционер потребовал документы. Тот, который держал портфель, растерялся, покопался в карманах и достал заводской пропуск. Милиционер раскрыл его, и в это время трое других бросились в разные стороны, пытаясь сме­шаться с толпой. Потерпевшие и прохожие задержали их и по телефону из ближнего магазина вызвали милицейскую машину. И воры и потерпевшие прибыли в милицию. Похищенные вещи опознали, и их возвратили владельцам.

Вот и все дело. Странным в нем оказалось одно: трое воров были родными братьями – Иваном, Евгением и Аркадием Хро­мовыми, а четвертый – Вадим Согбаев – свояком Евгения Хромова.

Что ж… Ивонин, как всегда, прав. Такой «семейной» шайки не попадалось давным-давно. «Принюхаться» к ней стоило.

3

После первого знакомства с делом Грошев стал заново пе­речитывать бесстрастные милицейские протоколы, стараясь найти в них не то что ответ – до ответа было далеко, а хотя бы намек, который помог бы ему понять причины преступле­ния. Николай свято верил, что люди по природе своей честны и добры. На преступления их толкают так или иначе склады­вающиеся обстоятельства. Причем чаще всего эти обстоятель­ства «складывает» сам человек. Полегоньку, помаленьку, иногда даже не замечая этого.

Найти истоки преступления – значило не только неотрази­мо обосновать обвинение, хотя, в конечном счете, в этом и за­ключалась видимая суть его деятельности: распутать преступ­ление, добиться наказания виновных. Но только ради этого он бы не выбрал такую беспокойную и небезопасную профес­сию. Главным для него было другое: помочь оступившемуся человеку выйти на верную тропку, а с нее – на большую жиз­ненную дорогу. Но для этого ему требовалось узнать человека как можно глубже. Узнать, чтобы понять, а поняв – помочь.

Естественно, милицейские протоколы этих знаний не дава­ли и дать не могли, но направление поиска указывали.

Старший – Иван Васильевич Хромов, тридцати лет, сле­сарь-лекальщик со средним заработком около двухсот рублей, ушел от жены и дочери к матери. Утверждает, что непосредст­венного участия в краже не принимал, хотя и знал о ней. Об­наруженный у него портфель ему передал Евгений Хромов.

Евгений Хромов наотрез отказался не только от участия в краже, но и от самой кражи. Последнее время он нигде не ра­ботал, жил случайными заработками и недавно тоже ушел от семьи к матери.

Самый младший Хромов, Аркадий, водитель троллейбуса, зарабатывал чуть меньше Ивана, холостяк, проживал у мате­ри. Факт кражи категорически отрицал. Утверждал, что обна­руженные у него