движение, перестал смеяться. Его руки вцепились в гриву лошади, плечи напряглись.
– Дет, – позвал его Моргон.
Арфист поднял голову, схватился за уздечку и, не глядя на Моргона, сел в седло. Ниже по склону лежало огромное, вырванное с корнем из земли дерево. Моргон, глядя на поверженного гиганта, почувствовал, что готов разрыдаться.
– Прости меня, – сказал он. – Я не подумал. Нельзя практиковаться в Великом Крике в горах. Я чуть не убил нас обоих.
– Да, – коротко подтвердил арфист, словно бы пробуя неслушающийся голос. – Перевал недосягаем для Меняющих Обличья, но от тебя ему защиты нет.
– Поэтому ты и смеялся?
– Уж не знаю, что еще оставалось делать. Ты готов ехать дальше?
Моргон с трудом взгромоздился на свою лошадь. Позднее солнце, движущееся к горе Эрленстар, освещало перевал последними лучами.
– Отсюда дорога начинает спускаться к реке, – сказал Дет, – и мы можем переночевать там, внизу.
Моргон кивнул. Поглаживая шею дрожащей лошади, он произнес:
– Не так уж громко я крикнул...
– Да, – согласился Дет. – Это был негромкий крик. Но он оказался очень действенным. Если ты когда-нибудь крикнешь по-настоящему громко, думаю, весь мир расколется.
Через восемь дней они дошли до истоков реки: ими были тающие льды на склонах и высокая снежная вершина горы, которая смотрела прямо на царство Высшего. Наутро девятого дня дорога пересекла Осе и подошла к горе Эрленстар.
Моргон натянул уздечку, впервые глядя на преддверие владений Высшего. Ряды громадных старых деревьев отмечали дорогу, которая, уже освобожденная от снега по эту сторону реки, блестела, словно стены в Харте. Ущелье в каменном фасаде горы походило на открытые ворота с неким подобием арки. Из-под ее будто отполированного изгиба стен вышел человек, посмотрел на гостей и спустился на дорогу, чтобы подождать их возле моста.
– Это Серик, – объяснил Дет. – Часовой Высшего. Он прошел обучение у волшебников Лунголда. Идем.
Сказав это, Дет, однако, не двинулся с места. Моргон, которого вдруг охватил страх, смешанный с волнением, смотрел на своего спутника и тоже не спешил ехать вперед. Арфист сидел спокойно, глаза его, как всегда невозмутимые, смотрели на ворота, ведущие в Эрленстар. Потом он повернул голову, и лицо его приобрело странное выражение, полуизучающее-полувопрошающее, словно бы он обдумывал в уме загадку и ответ на нее. Затем, не говоря ни слова, он двинулся вперед. Моргон последовал за ним вниз по последнему участку дороги и выехал на мост, на котором стоял Серик – в длинном одеянии, вытканном, казалось, из самих цветов радуги. Часовой поднял руку и остановил гостей властным движением.
– Это Моргон, князь Хеда, – сказал Дет, слезая с лошади.
Серик улыбнулся:
– Значит, Хед наконец явился к Высшему. Добро пожаловать. Он ждет тебя. Я приму ваших лошадей.
Моргон прошел вслед за Детом по тропинке, сверкающей от бесчисленного количества необработанных драгоценных камней, рассыпанных прямо под ногами гостей. Ущелье Эрленстар являлось лишь широким проходом к внутреннему залу, в середине которого горел костер, выложенный в форме кольца. Серик принялся расседлывать лошадей, а Дет провел Моргона к двойным сводчатым дверям, которые легко открылись, и люди в легких, красивых, как и у Серика, одеждах поклонились Моргону и закрыли за вошедшими тяжелые створки.
Блики света играли в тенях, сверкали самоцветы на дверях, стенах и внутреннем куполе скалы – Моргону казалось, что он находится внутри восхитительной красоты звезды. Дет опустил руку на его плечо и повел дальше, к возвышению у стены круглой комнаты. На третьей ступеньке широкой лестницы стоял трон, вырезанный из единого желтого кристалла, по обе стороны от него горели яркие факелы, освещающие Высшего – в солнечно-золотом одеянии, с седыми, откинутыми назад волосами, открывающими простые тонкие черты лица. Высший поднял руки с подлокотников трона и соединил кончики пальцев.
– Моргон с Хеда. Добро пожаловать, – сказал он ласково. – Чем я могу помочь тебе?
Кровь бросилась Моргону в лицо и тут же отхлынула из-за внезапной тяжести, сковавшей его сердце. В полной тишине украшенные драгоценными камнями стены пульсировали вокруг, отбрасывая на пол и купол яркие отблески. Моргон посмотрел на Дета. Арфист стоял спокойно, его полуночные глаза бесстрастно наблюдали за Моргоном. Князь Хеда снова посмотрел на Высшего и понял, что лицо Властелина напоминает ему кого-то; если отбросить роскошные украшения, то лицо это походило на... на лицо Мастера из Кэйтнарда, которого Моргон знал три года – и так и не постиг.
Моргон с трудом, превозмогая себя, выговорил:
– Мастер Ом...
– Я Ом из Кэйтнарда. И, как ты догадался, я Гистеслухлом, Основатель Лунголда, а также его Разрушитель. Я Высший.
Моргон тряхнул головой, не веря своим ушам. Он снова повернулся к Дету, и тот внезапно превратился для него в единое яркое пятно. Но все же, расплывшийся и меняющий очертания, он оставался Детом – стоявшим в неразрушимом, непреодолимом молчании, таким же, как тяжелая тишина льдов на Исигском перевале.
– А ты... – прошептал Моргон.
– А я его арфист.
– Нет, – шепнул Моргон. – О нет!..
И тут он почувствовал, как у него изнутри рвется наружу Великий Крик, и вот он вырвался – и запертые двери дома Высшего раскололись сверху донизу от его страшной силы.
ЛитВек: бестселлеры месяца
