сочную зеленую траву и спрячу в ней свое лицо! И буду дышать, дышать!..
— О, отец! Значит, скоро мы будем дышать свежим воздухом увидим деревья, вьющиеся растения, зеленую траву…
Суровая складка появилась на лбу Дональда, но он сдержал себя. — Да, да, — растерянно повторял он в ответ. — Отец, а ты меня не обманываешь? А вдруг тебя не отпустят от этого проклятого нефтяного колодца? О, как я ненавижу его, этот колодец, и твою нефть, и твоего управляющего! — Успокойся, Глориа. Верь моим словам! Немного еще мужества и терпения, и мы навсегда уедем из этого ада. — Я обещаю, отец, я буду терпелива… А теперь я иду давать обед рабочим. Дональд вышел на крыльцо, чтобы умыться. Страшная сухость воздуха заставляла горло сжиматься, и, казалось, что-то шелестело в нем, когда Дональд делал глоток. С болью в сердце Дональд думал о тяжелой болезни дочери. — Он знал, что в этих условиях нельзя жить с больными легкими. Но он долго был без всякой работы. Дошло до того, что нечего было есть. А тут появилось предложение крупной нефтяной компании ехать в Эль-Сентро. Об условиях жизни компания умалчивала, говоря лишь о сравнительно хорошей плате, которую давала она своим рабочим Рабочие, по слухам, знали, что эта хорошая плата может навсегда отнять у них здоровье, и только крайность заставляла их наниматься. Такая крайность заставила и Дональда. И он решился. Глориа поехала вместе с отцом, так как он не мог решиться оставить ее одну в большом городе. И вот, теперь он — здесь, он работает с утра до ночи, а иногда и ночи напролет, на пользу этой компании, которая думает только о своих выгодах и не щадит здоровья рабочих. Он только не говорил Глории, а каких усилий ему стоило добиться обещания, что ему в срок выдадут заработок, и он сможет уехать. Ведь у предприятия так много расходов: перевозка нефти, запасные резервуары, вагоны-резервуары, новые инструменты… А рабочие могут подождать; тем более, что, получив деньги, они уедут, а заместители находятся с трудом. Доходность же дела требует безостановочной работы… Печальные размышления Дональда прервал старик-водовоз Педро, который закричал ему: — Дональд! Управляющий зовет тебя к твоему колодцу, что-то там опять случилось… Не пугайся, девочка! — прибавил он, увидев встревоженное лицо Глории, появившейся в дверях домика, — это, наверное, пустяки, какая-нибудь случайность. Глория с упавшим сердцем смотрела по направлению колодца. Проклятая нефть! Ее «случайности» никогда не кончатся, и их никогда не выпустят отсюда… Дональд вернулся только к вечеру, усталый, голодный, весь грязный и потный. Он пробормотал хрипло: — Меня вызвал управляющий. Случайно уронили во время работ один инструмент в отверстие нефтяного колодца № 1. — Что же теперь надо делать? — спросила Глориа. — Мы должны его выловить, иначе нельзя продолжать работы. — И это займет очень много времени? — Нет, это не всегда бывает. Это зависит от того, в каком положении застрял инструмент.
— О, отец! Значит, скоро мы будем дышать свежим воздухом увидим деревья, вьющиеся растения, зеленую траву…
Суровая складка появилась на лбу Дональда, но он сдержал себя. — Да, да, — растерянно повторял он в ответ. — Отец, а ты меня не обманываешь? А вдруг тебя не отпустят от этого проклятого нефтяного колодца? О, как я ненавижу его, этот колодец, и твою нефть, и твоего управляющего! — Успокойся, Глориа. Верь моим словам! Немного еще мужества и терпения, и мы навсегда уедем из этого ада. — Я обещаю, отец, я буду терпелива… А теперь я иду давать обед рабочим. Дональд вышел на крыльцо, чтобы умыться. Страшная сухость воздуха заставляла горло сжиматься, и, казалось, что-то шелестело в нем, когда Дональд делал глоток. С болью в сердце Дональд думал о тяжелой болезни дочери. — Он знал, что в этих условиях нельзя жить с больными легкими. Но он долго был без всякой работы. Дошло до того, что нечего было есть. А тут появилось предложение крупной нефтяной компании ехать в Эль-Сентро. Об условиях жизни компания умалчивала, говоря лишь о сравнительно хорошей плате, которую давала она своим рабочим Рабочие, по слухам, знали, что эта хорошая плата может навсегда отнять у них здоровье, и только крайность заставляла их наниматься. Такая крайность заставила и Дональда. И он решился. Глориа поехала вместе с отцом, так как он не мог решиться оставить ее одну в большом городе. И вот, теперь он — здесь, он работает с утра до ночи, а иногда и ночи напролет, на пользу этой компании, которая думает только о своих выгодах и не щадит здоровья рабочих. Он только не говорил Глории, а каких усилий ему стоило добиться обещания, что ему в срок выдадут заработок, и он сможет уехать. Ведь у предприятия так много расходов: перевозка нефти, запасные резервуары, вагоны-резервуары, новые инструменты… А рабочие могут подождать; тем более, что, получив деньги, они уедут, а заместители находятся с трудом. Доходность же дела требует безостановочной работы… Печальные размышления Дональда прервал старик-водовоз Педро, который закричал ему: — Дональд! Управляющий зовет тебя к твоему колодцу, что-то там опять случилось… Не пугайся, девочка! — прибавил он, увидев встревоженное лицо Глории, появившейся в дверях домика, — это, наверное, пустяки, какая-нибудь случайность. Глория с упавшим сердцем смотрела по направлению колодца. Проклятая нефть! Ее «случайности» никогда не кончатся, и их никогда не выпустят отсюда… Дональд вернулся только к вечеру, усталый, голодный, весь грязный и потный. Он пробормотал хрипло: — Меня вызвал управляющий. Случайно уронили во время работ один инструмент в отверстие нефтяного колодца № 1. — Что же теперь надо делать? — спросила Глориа. — Мы должны его выловить, иначе нельзя продолжать работы. — И это займет очень много времени? — Нет, это не всегда бывает. Это зависит от того, в каком положении застрял инструмент.