клочья, темная сущность, должно быть, лежала на крыше среди бесчисленных фрагментов разрушенного скипетра.

Хотя в голове еще звенело, Конан опустился на колени и принялся собирать уцелевшие драгоценности. Набрав солидную кучку, он завернул сокровище в тряпки и приторочил связку к поясному ремню. Потом киммериец жестом показал испуганному Доналу, что опасность миновала. Они слезли с мокрой крыши, и пошли прочь по улице, которая к тому времени походила скорее на грязную реку.

Подойдя к своему жилью, Донал открыл дверь ударом ноги. Катия ахнула и обернулась, чтобы увидеть на пороге своего брата и Конана. С обоих ручьями стекала вода. Лица пылали.

— Сегодня я украл кое-что действительно ценное! — отдышавшись, гордо объявил паренек.

— Да. И вот она твоя доля, — вставил Конан, показывая круглый алмаз размером с небольшое яблоко.

Он бросил камень девушке, которая почти уронила подарок, удивившись его весу.

— Я думаю, этого хватит для безбедной жизни в Бритунии и не только, — сказал варвар. — Но вы должны уехать прямо сейчас. Что-то очень плохое скоро случится в Ядовитом Городе.

— А ты? — спросила Катия, с надеждой вглядываясь в его лицо. — Ты поедешь с нами?

— Я — сам по себе, — отрезал Конан, но взглянув в глаза бритунийки добавил: — Так надо. Мне было очень приятно встретить вас обоих. Счастливого пути.

Юноша улыбнулся Катии, ободряюще подмигнул ее брату и решительно пошел к дверям. Дождь на первый взгляд еще усилился. Ничего другого не оставалось, как передвигаться бегом.

Быстрые ноги, с каждым шагом создающие в лужах маленькие гейзеры, уносили варвара к окраине Ушбеша. Совершенно случайно ему навстречу попался, сидящий на могучем жеребце, одинокий странник. Когда всадник и конь поравнялись с киммерийцем, лезвие его меча со свистом описало в воздухе дугу. В то время как половина тела незадачливого путешественника падала в грязь, Конан поймал уздечку. Спихнув с седла окровавленные останки человека, он залез на его место. Варвар ласково похлопал шею испуганного животного и сказал:

— Здравствуй, лошадь. Думаю, мы подружимся. А звать я тебя буду… Ладно, просто лошадь.

Ударив пятками в конские бока, Конан пустил жеребца вскачь.

Эпилог

Киммериец миновал городские ворота и выехал на широкую дорогу. Покрыв значительное расстояние, он замедлил бег лошади, поскольку впереди, прямо по ходу, появился свет. Это оказалось скоплением факелов, маячивших во тьме подобно светлячкам.

Юноша не смог сдержать улыбки, когда смутные фигуры приобрели человеческие очертания, приблизившись из мрака дождливой ночи. Длинную процессию составляли служители культа Митры, со священными книгами в руках. Люди в нынешней партии на вид казались моложе тех, с кем Конан столкнулся по пути в Ушбеш. И эти, возможно, шли как раз именно туда. Один из жрецов выдвинулся вперед и спросил миролюбивым тоном:

— Ты едешь из города, добрый человек? Скажи нам, он действительно так же плох, как Шадизар или даже хуже? Правду ли о нем говорят люди?

— Абсолютную правду. Там каждый камень дышит злом, — убежденно ответил Конан. — И есть вероятность, что могут потребоваться для борьбы с ним такие люди как вы.

Едва киммериец произнес последние слова, как позади него небо озарилось сполохами зеленого пламени. Капли дождя стали почти горячими. С близлежащих гор сорвался злой ветер и с завываниями понесся к несчастному городу. Монахи смотрели вдаль, разинув рот. Тот, кто был способен говорить, бормотал молитвы. Усмехаясь, Конан склонился с седла к старшему жрецу.

— Ну, я же говорил, — сказал он. — Лучше бы вам поспешить.