- 1
- 2
Узи Вайль Это не Хамас, это Cмерть, мать твою
Рассказ Перевод с иврита Александра КрюковаКак только малышка наконец задремала, Меир Коэн без сил рухнул на диван в гостиной. — Заснула? — спросила Ронит. — Заснула, — ответил он. Глаза у него закрывались уже сами собой, но тут раздался звонок в дверь. Ронит открыла — на пороге стоял невысокий человек в очках, державший в руках большую папку с бланками. — Меиль и Монит Кохам? — спросил он. Ронит молча смотрела на него, не понимая[1]. Человек повторил вопрос. — Меир и Ронит Коэн, — поколебавшись, поправила она. — А, — проговорил тот и заглянул в свои бумаги. — Ох уж эти мне компьютеры, вечно все перепутают. Я — демограф, из Института национального страхования, — наконец представился он и протянул руку. — Очень приятно, — Ронит пожала ему руку и переспросила: — Вы кто? — Демограф. Я провожу социологический опрос. Вас не затруднит ответить на несколько вопросов? — Да мы только что… — Всего лишь несколько маленьких вопросов. Ронит обернулась и вопросительно посмотрела на мужа — Меир безразлично пожал плечами. — Отлично! — обрадовался демограф и вошел в квартиру.
* * *
Спустя полчаса он все еще сидел у них в гостиной, копаясь в своих бланках и продолжая монотонно задавать вопросы. — Так, теперь относительно детей, — почти ласково произнес он и огляделся. — Дети есть? — Есть, девочка, — ответил Меир. — И сколько ей? — Полгодика, — устало сказал Меир. — У вас еще надолго, а? — Нет-нет, уже заканчиваю, — бормотал тот, записывая что-то в свои бумаги. — Так, полгода. Наверное, уже говорит. Ронит и Меир удивленно на него посмотрели. — Не говорит? — почувствовал демограф свою оплошность. — Нет, — сказала Ронит, — а вы знаете много полугодовалых младенцев, которые разговаривают? — Я… — мужчина растерялся. — Извините, у меня нет своих детей, я еще слишком молод. Я просто выгляжу старше, это из-за очков. Или из-за этой работы в национальном страховании. Меир молча поднял глаза к потолку, Ронит смотрела себе под ноги. — А как ее зовут? — Яэль, — ответила Ронит. — Красивое имя. — Он сделал запись. — Это в честь кого-нибудь из близких? — В честь Рабина, — сказал Меир. — Еще много вопросов? — Нет-нет, — ответил очкарик и записал в анкете: «В честь Рабина». Меир и Ронит переглянулись. — Да это шутка, — сказала Ронит. — Муж пошутил. Молодой человек посмотрел на нее вопросительно, но потом до него дошло. — А, чувство юмора, это очень важно, — он понимающе кивнул, однако не зачеркнул написанное. — Профессия? — обратился он к Меиру. Тот некоторое время смотрел на демографа в упор, потом произнес: — Я произвожу воздух. Воздух произвожу, вот моя профессия. Статистик записал, потом перешел к следующему вопросу: — А сколько, если позволительно спросить, вы зарабатываете? Ваш ответ будет сохранен в полном секрете. Итак, от тысячи до двух, от двух до четырех или более четырех тысяч? — Я хочу взглянуть на ваше служебное удостоверение, — произнес вдруг Меир. Молодой человек несколько погрустнел, но достал документ. Это было официальное удостоверение Института национального страхования с фотографией и указанием должности — демограф-статистик. — Итак, — продолжил он. — Итак, более четырех тысяч, — продолжил и Меир. — Намного больше, может, восемь тысяч. — Он смотрел на очкарика с искренним любопытством: неужели кретин и это запишет? Кретин и это записал. — Больше восьми тысяч? Вот это да… — он задумался. Казалось, у него даже промелькнула мысль о переквалификации. — Вот это неплохо. — Совсем неплохо, — согласился Меир, — но летом нет работы. — Правда? А почему? — Да вы же знаете, как у нас здесь летом — совершенно нечем дышать, воздуха-то нет. — А, понятно, — сказал демограф и записал в свои бумаги. — А вы? обратился он к Ронит. — А я работаю девушкой по вызову. — Подумав немного, она прибавила: — С гостями из-за границы, но это официально. Статистик покраснел. — В свое время я ублажала Рока Хадсона, — добавила Ронит с гордостью. Очкарик склонился к своим бумагам и записывал, записывал… Меиру и Ронит не было понятно — чего он там столько пишет? Наконец статистик поднял голову и спросил: — А из какой вы этнической общины? — Мы — пришельцы, — сказала Ронит. — То есть? — Ну, мы с некой звезды, — пояснил Меир. На этот раз молодой человек наконец оторвался от бумаг, снял свои большие очки и уставился на супругов. Тут проснулась их маленькая дочка и начала плакать. — Малышка запела, — сказала Ронит и встала, — извините меня. — Она кормит девочку грудью, да? — спросил демограф, посмотрев вслед Ронит. — Да нет, что вы, — ответил Меир, — жена мочится на ребенка каждые пять часов. Так принято на нашей звезде. Статистик покраснел. На мгновение Меиру стало неловко. — Простите, — произнес он, — я должен посмотреть, как там ребенок. Когда он вошел в спальню, Ронит стояла, склонившись над кроваткой малышки, с трудом сдерживая хохот. — Тихо, тихо, — остановил ее Меир, — мы переборщили, уже становится неудобно. — Ну и идиот, — прыснула Ронит, — ну и идиот, а? — Да нет, он не идиот, так, немного… тугой, не въезжает. Наивный. Но, мне кажется, до него начинает доходить. — Ты проверил, его удостоверение настоящее? — Да вроде настоящее, написано: Институт национального страхования, а там поди знай. Меир взял дочку на руки, и тут позвонили в дверь — Кто это в такой час? — спросил он. Ронит пожала плечами. Меир подошел к двери, открыл: на пороге стояла Смерть. Она не была одета в черное, в руках у нее не было косы. Голос — обычный. Но это была Смерть, вне всяких сомнений. Что впечатляло, так это ее глаза. Спустя годы, когда демограф будет пытаться вспомнить, как выглядела Смерть, единственное, что останется в его памяти, — ее глаза. Причем они были не какие-нибудь там холодные или пугающие, наоборот, добрые и нежные. Однако решительные… Меир с малышкой на руках окаменел. Ронит вышла из спальни и тоже застыла на месте. Смерть посмотрела Меиру прямо в глаза. — Я? — прошептал он. — Ты. Меир не пошевелился. — Я?! — Ты, — подтвердила Смерть. — Но… почему я? — Время пришло… — Но я еще молодой, у меня дочке всего полгода! — А молодые не умирают? Пойдем, через полчаса у тебя автокатастрофа. И тут вдруг Ронит бросилась вперед, обхватила мужа и закричала Смерти: — Нет! Ты не можешь- 1
- 2