10 ОТВЕРГНУТЫХ ПРЕДЛОЖЕНИЙ

Предложение 1. Прокати, Коляня, на тракторе

(1969 год; г. Пирятин, Полтавская обл., УССР)

Несколько упоминаний о том, как умопомрачительно я учился на курсах трактористов-машинистов при райобъединении «Сельхозтехника», в книге уже имеется (см. «???» и «???»). Но вот о том, что было после – нет. Поэтому восполняю пробел.

Дело в том, что это были не курсы простые, а целевые. На них колхозы направляли парней, платили им стипендии с тем, что те вернутся и будут работать на родных полях. Сама «Сельхозтехника» тоже нуждалась специалистах и готова была учебу оплачивать, однако желающих в районном центре не нашлось (а о комсомольских путевках, видимо, не подумали). Занятия так и начались – с недокомплектом.

И вдруг о курсах прослышал кто-то из моих друзей – кажется, Виталий Филоненко. И сказал об этом момент, когда мы – три бездельника (плюс еще Анатолий Костенко) - пили на автостанции пиво. А «Сельхозтехника» находилась буквально рядом. И вот родилась хмельная идея последовать ленинскому завещанию «учиться, учиться и еще раз учиться». Хотя, если честно, привлекла не сама специальность, а, во-первых, возможность при деле пересидеть в тепле зиму, а, во-вторых, не напрягаясь получать приличное вспомоществование. Не откладывая дела в бардачок, зашли на проходную. Дежурный переправил нас в отдел кадров. А там настолько обрадовались вдруг открывшейся возможности «закрыть пустовавшую позицию», что сходу повели в класс на занятия, сказав, что необходимые бумаги, включая наши заявления, оформят завтра-послезавтра.

На улице стоял декабрь – время поголовных отчетов и подготовки к любимому празднику. Иными словами, о документах никто не вспомнил. А мы напоминать и не торопились. Ходили на занятии, получали и тратили стипендии и ждали выпуска. Понимая, что тогда-то вопрос и встанет. Какой? А нашей отработки в «Сельхозтехнике», на чьи деньги и усилиями чьих специалистов мы учились.

Так и произошло. Однако тут коса нашла на камень. Нам грозили всевозможными карами за уклонение от выполнения долга. А мы – нагло в ответ:

- Только поднимите шум – вам же больше всего и достанется! Кто платил неизвестно кому?!

Поступило распоряжение не выдавать нам права. Но мы и их получили - все за три бутылки водки. А работать в «Сельхозтехнику» так и не пошли. Хотя уже знали: через два-два с половиною месяца нас заберут в армию. И их так хотелось повести, гуляя, а не за рычагами ДТ или рулем МТЗ!

Предложение 2. Позолоченная клетка

(1978 год; г. Красноводск, ТССР)

Меня, собственного корреспондента «Туркменской искры» по Красноводской области, настойчиво пригласили заглянуть в горком партии к секретарю про идеологии Светлане Бабаковой. «Наверное, хочет, чтобы похвалил какую-нибудь ее затею со страниц республиканской газеты» – решил я.

Каким же было удивление, когда разговор с первых же минут зашел о моей личной жизни, прошлом и т. п. Никак не мог взять в толк, к чему все это?

Неужели стало известно о ночном приводе в милицию (см. «ЧП-5»)?!

Оказалось, нет. Бабакова предложила мне перейти на работу в горком – возглавить отдел пропаганды и агитации, рисуя самыми радужными красками мое будущее.

Вежливости ради, попросил время на размышления. Хотя ответ уже был готов. Мне, вольной птице, добровольно садится в клетку?!

Нет уж, увольте!

Предложение 3. Женский макиавеллизм

(1986 год; г. Ташкент, УзССР)

Консультация по партийному строительству перед выпускными экзаменами в ВПШ. В моей группе предмет читает дама (имея зачатки джентльменской натуры, окрещу ее Дама). Она и консультирует.

В этот раз разгорелась дискуссия. И вдруг она заявляет слушателю: если журналист не поставит в известность партийный комитет, писать критический материал в газету рангом повыше, он не имеет права.

Я, естественно, вспыхнул:

– Генеральный секретарь ЦК КПСС едва не ежедневно говорит о гласности, а вы этого как будто не слышите? Так может это нарочитая глухота?

– Что вы себе позволяете?! – преподавательница пунцовеет прямо на глазах.

Перепалка длится довольно долго, то затухая, то возрождаясь с новой силой. В конце концов, я не выдерживаю, хватаю свой дипломат:

– Если вы отстаиваете такие нелепицы, то можете продолжать. Но я их слушать дальше не намерен, – и, громко хлопнув дверью аудитории, ухожу.

Не взирая на ее истошный вопль:

– Вернитесь, вы еще об этом пожалеете!

Из достоверных источников узнаю, что Дама, свернув консультацию, тут же побежала в партком – жаловаться. Однако его секретарь оказался умнее, посоветовав ей не поднимать шума. Учиться нам осталась пара недель, тем более, я - представитель другой республики. Зачем, мол, огород городить?

Прошла неделя. Меня вдруг из общежития приглашают на кафедру партийного строительства. Ну, думаю, заведующий будет читать мораль за «недостойный» поступок. Но деваться нкуда являюсь. В кабинете – только Дама.

– Садитесь, Николай! – приглашает.

Так, значит, доставать решила сама.

– Вы знаете, зачем я вас пригласила?

– Нет, – отвечаю вполне искренне.

– По очень приятному поводу!

– Даже так? – не верю ни единому слову.

– Именно!

– В таком случае, слушаю!

– Нам неожиданно на кафедру добавили штатную единицу, – смотрит на меня весьма загадочно.

– Ну, и что? – недоумеваю.

– А то, что я решила рекомендовать заведующему …вас!

– Что?! – у меня от удивления едва не отваливается челюсть.

– Именно так! Более достойной кандидатуры я не вижу ни на втором, ни, тем более, на первом курсе.

– Я вам, безусловно, благодарен. Но никогда в жизни идти на преподавательскую работу не соглашусь. Зато могу порекомендовать умного парня – Фельде с моего курса. Он, думаю, с радостью пойдет.

– Не нужен нам Фельде! Я хочу, чтобы согласились вы.

Минут пятнадцать она меня уговаривала, а я, само собой, отказывался: долдонить всю жизнь одно и то же, словно дятел, - нет уж, увольте. В конце концов, ухожу, напутствуемый ее словами «еще подумайте».

А через три дня, уже накануне выпуска, не без участия супруги, работающей на кафедре русского языка и литературы, узнаю: никакой штатной единицы на кафедру партстроительства …не добавляли. И понимаю женское коварство: ей надо было, чтобы я