ДУМА

Как дети иль рабы, преданию послушны,

Как часто в жизни мы бываем равнодушны

К тому, что сердце нам должно бы разрывать,

Что слезы из очей должно бы исторгать.

Мы плакать не хотим, мы не хотим терзаться

И предрассудкам казнь в сомнениях искать;

Не лучше ль слепо им во всем повиноваться,

А в бедствиях судьбу спокойно обвинять!

И, мимо жертв идя шумящею толпою,

Вздыхать и говорить: так велено судьбою!

Когда же совесть вдруг, проснувшись, скажет нам:

"Виновник бед своих — ты, жалкий смертный, сам…

Ты глух, как истукан, на глас мой оставался

И, призрака создав, ему повиновался!" -

Вопль сердца заглушить мы поспешим скорей,

Чтобы не отравить покоя наших дней!

Когда ж среди толпы является порою

Пророк с могучею, великою душою,

С глаголом истины священной на устах, -

Увы, отвержен он! Толпа в его словах

Учения любви и правды не находит…

Ей кажется стыдом речам его внимать,

И, вдохновенный, он когда начнет вещать -

С насмешкой каждый прочь, махнув рукой, отходит.

. . . . . . . . . . . . .

1844

НА ПАМЯТЬ

Когда назло моим желаньям

Нас воля рока разлучит,

Пускай мой стих воспоминанье

В вас о минувшем пробудит;

Напомнит вам о том, кто счастье

Лишь с вами в жизни находил,

Кто вам за дружбу и участье

Любовью искренней платил;

Кто никогда перед толпою

Вам льстивых слов не расточал,

Но, вдохновенный красотою,

Вам тайно стих свой посвящал…

Напомнит всё — и, на досуге

Прочтя заветный ваш альбом,

Вы пожалеете о друге,

Вздохнете, может быть, о нем.

Так нам порой напоминает

Цветок засохший о весне,

Звук песни грустной исторгает

Из глаз слезу о старине.

1844

НА ЗОВ ДРУЗЕЙ

К чему ваш зов, друзьяe Тревожною тоскою

Веселый, шумный пир к чему мне отравлятьe

В восторженных стихах, за влагой золотою,

Давно уж Вакха я не в силах прославлять!

Не веселит меня разгульное похмелье,

И не кипит во мне отвагой прежней кровь;

Исчезло дней былых безумное веселье,

Иссякла дней былых безумная любовь!

А кажется, давно ль, исполнен упованья,

В грядущее я взор доверчиво вперял,

И чужды были мне сомненья и страданья,

И, простодушный, я о счастье помышлял.

В ужасной наготе еще не представали

Мне бедствия тогда страны моей родной,

И муки братьев дух еще не волновали;

Но ныне он прозрел, и чужд ему покой!

Вхожу ли я порой в палаты золотые,

Где в наслажденьях жизнь проводит сибарит,

Гляжу ль я на дворцы, на храмы вековые, -

Всё мне о вековых страданьях говорит.

Сижу ли окружен шумящею толпою

На пиршестве большом, — мне слышен звук цепей; -

Й предстает вдали, как призрак, предо мною

Распятый на кресте божественный плебей!..

И стыдно, стыдно мне… От места ликованья,

Взволнован, я бегу под мой смиренный кров;

Но там гнетет меня ничтожества сознанье,

И душу всю тогда я выплакать готов!

Счастлив, кто прожил век без тягостных сомнений,

Кто взоры устремлял с надеждой к небесам;

Но я о счастье том не знаю сожалений

И за него моих страданий не отдам!

О, не зовите ж вы меня — я умоляю, -

Веселые друзья, на шумный праздник ваш:

Уж бога гроздий я давно не прославляю,

И не забыться мне под говор звонких чаш!..

<1845>

NOTTURNO

Я слышу, знакомые звуки

Несутся в ночной тишине -

Былые заснувшие муки

Они пробудили во мне.

Я слышу знакомые звуки,

Я жадно им прежде внимал

И молча на белые руки,

На светлые очи взирал.

Я слышу знакомые звуки,

И сердце стеснилось мое:

Я помню, в минуту разлуки,

Рыдая, я слушал ее.

Я слышу знакомые звуки

И вижу, опять предо мной

По клавишам белые руки

Скользят, серебримы луной…

<1845>

СОСЕД

Скучно, грустно мне; в окошко

Небо серое глядит;

За стеной соседа песня

Вечно грустная звучит.

Кто сосед мой одинокий

И о чем тоскует онe

Иль судьбою прихотливой

Он с подругой разлученe

Об отчизне ли далекой,

Об отваге ль прошлых дней

Вспоминает он, унылый,

В тесной комнатке своейe

Утомил его, быть может,

Жизни долгий, скучный путь

И, как я, скорей хотел бы

Странник бедный отдохнутьe

Кто б ты ни был, эти заулки

В душу мне отраду льют.

Пой, сосед!.. Но, видно, слезы

Кончить песни не дают.

Вот затих он; и, как прежде,

Всё вокруг меня молчит,

И в окно мое печально

Небо серое глядит.

<1845>

СТРАННИК

Oh! quand viendra-t-il done se jour

que je revais,

Tardif reparateur de tant de jours

mauvaise

Jamais, dit la raison…

H. Moreau {*}

{* Ах, когда же он придет, этот день, о котором я мечтал, запоздалое

возмездие за столько мрачных днейe Никогда, говорит рассудок… Э. Моро

(франц.). — Ред.}

Всё тихо… Тополи над спящими водами,

Как призраки, стоят, луной озарены;

Усеян свод небес дрожащими звездами,

В глубокий сон поля и лес погружены;

Воздушные струи полны ночной прохладой,

Повеял мне в лицо душистый ветерок…

Уж берег виден стал… и дышит грудь отрадой, -

Быстрей же мчи меня, о легкий мой челнок.

Я вижу, огонек мелькнул между кустами

И яркой полосой ложится на реке;

Скитальца ль ждешь к себе, с томленьем и слезами,

Ты, добрый друг, в своем уютном уголкеe

С молитвою ль стоишь пред чистою Мадонной

И слышен шепот твой в полночной тишине;

Иль, может, рвешь листни ты розы благовонной,

Как Гретхен Фауста, гадая обо мне.

Услышав плеск волны, с улыбкой молодою

Ты другу выйдешь ли навстречу в темный грот,

Где, к моему плечу приникнув головою,

Ты говорила мне, бывало: "День придет,

И близок он, когда ни горя, ни страданий

Не будет на земле!" — Нет, он далек, дитя;

И если б знала ты, как много упований,

Прекрасных и святых с тех пор утратил я!

Ты помнишь ли, как мы с тобою расставались,

Как был я духом бодр, как полон юных сил!

Но вот разлуки дни, как грезы, миновались;

Отчизну и тебя я снова посетил!

И что жe Утомлена бесплодною борьбою

Уже душа моя. Потух огонь в глазах;

И впала грудь моя, истерзана тоскою,

И не пылает кровь румянцем на щеках.

Я слышал ближних вопль, я видел их мученья,

Я предрассудка власть повсюду находил;

И страшно стало мне! И мрачный дух сомненья,

Ужасный дух, меня впервые посетил!

Бессилие мое гнетет меня всечасно;.

Уж холод в сердце мне, я чувствую, проник;

И я спешу к тебе, спешу, мой друг прекрасный,

В объятиях твоих забыться хоть на миг!

Сгустилась ночи тьма над спящими водами,