Иван Иванович Охлобыстин ДУХОВНЫЕ КОПИ

Предисловие

С некоторыми людьми, проведшими в православной среде несколько лет, происходят физиологические изменения: потихонечку у них атрофируются те лицевые мышцы, которые обеспечивают подъем уголков губ вверх. Сила притяжения вкупе с постоянной памятью о своих грехах и о бренности сей жизни оттягивает эти самые уголки вниз. Улыбаться становится трудно и непривычно. Храм - не место для смеха!

Это верно. Но храм и Церковь не одно и то же. И то, что неприлично в храме, оказывается вполне допустимо для церковного человека вне его стен.

Вот и данное типографское изделие, полагаю, никто не будет читать (распевать, декламировать, возглашать) в храме. Бриллианты от о.Иоанна не займут места Евангелия от Иоанна. А за пределами храма отчего же и не улыбнуться? Грусть-тоска совсем не должны считаться видовым отличием православного христианина. Напротив, как больной виден по цвету лица, так обладаемый страстию обличается от печали (преп. Серафим Саровский). А вот Волю же Божью узнать легко по следующему признаку: если после молитвы, после серьезных размышлений Вы не чувствуете тяготы, печали, отвращения к делу, а чувствуете себя легко, с улыбкой, с легким сердцем помышляете о предлагаемом Вам деле, то явный признак, что оно не против воли Божией,делился своим опытом улыбки святитель Николай Японский.

Тот, кто этого не понимает, просто здорово рискует. В монастыре американского иеромонаха Серафима (Роуза) один послушник вывел из читаемых им духовных книг, что монахи люди серьезные и смеяться им не пристало. Вести себя он старался соответственно. В трапезной, когда настоятель (о. Герман) рассказывал забавные случаи, он сидел, потупясь, на лице не появлялось и тени улыбки. Его спросили, в чем дело, и он ответил: «Духовной жизни такое не подобает! Здесь монастырь!»

Увы, созданная им для себя неулыбчивая духовность оказалась для него непосильным бременем. В конце концов, он сломался, оставил монастырь, а потом и христианство.

А уже в наши дни в одном из московских монастырей наместник заметил, что у молодых и не в меру ревностных послушников появляются признаки духовного нездоровья: они всё обращались к нему за благословением на чтение литературы о стяжании непрерывной молитвы (исихазме). Когда в очередной раз послушники попросили у него инструкцию по созерцанию нетварного света, о.наместник вспомнил, что на днях его прихожанка-художница принесла ему книгу, изданную в сопровождении ее рисунков. Книга была про Винни-Пуха. Вот ее-то отец архимандрит взял со своего стола и обязал юных мистиков ее читать. На их недоуменный вопрос, до каких пор им ее изучать, последовал ответ: «До охоты на Слонопотама! Этого вполне хватит». Через несколько дней ребята стали такими, какими и подобает быть в их возрасте, сбросив с себя маску преждевременного старчества .

Вообще, прежде чем обожиться, надо попробовать очеловечиться (см. бриллиант 22). В попытке перепрыгнуть именно через эту ступеньку свмч. Ириней Лионский (II век) видел грех первых людей: не став еще людьми, хотели стать богами.

Улыбка в церковном мире уместна просто потому, что Церковь - это мир людей. У людей бывают разные представления о том, что остроумно, а что нет, что достойно улыбки, а что плача. Но это спор о вкусах, а не о догматах.

По правде сказать, я не понимаю, как о. Иоанн собрал эти новеллы. Но среди словесной руды, отсеянной о. Иоанном, есть настоящие самородки. Некоторые из них просто гениальны. Это бриллианты - 7, 18, 27, 34, 53. Талантливы - 2, 13, 22, 29, 50, а 39 и 40 просто хороши.

Все, заканчиваю - иначе стану их цитировать (на лекциях это я уже делаю, и каждый раз видел, что даже, казалось бы, необратимо-замоленные бороды начинают двигаться вверх к засиявшим глазам). А вы - читайте. И будьте как голуби: зернышки склевывайте, а камешки оставляйте и на автора не сетуйте. Мир Церкви - мир людей. И о. Иоанн напоминает нам об этом.

Диакон Андрей Кураев

На днях редакция «Соборности» получила письмо. Его автор был лаконичен: «Подарок любимой «Соборности» Смиренно Ваш, о. И.о.». В приложении мы с удивлением обнаружили текст, который никогда ранее не публиковался и с этой целью предложен нам. Мы спешим исполнить пожелание автора и, готовя текст «Духовных копей» к публикации, считаем необходимым предварить его небольшим предисловием. «Духовные копи» имеют значительный объем, но, продолжая книжные традиции глубокой древности, текст составлен из разнообразных - иногда кратких, но, безусловно, ярких и назидательных поучений. Удивительно, но именно здесь соединяется несоединимое - традиции древних манускриптов и литературные форматы интернета. Автор удивительно чутко уловил эту близость. Признаемся честно: мы не знаем, кто такой отец Савва (его жизнь и поучения находятся в центре повествования), и даже не догадываемся, кто бы мог послужить его прототипом. Может быть, это и не так важно. Трезвость и некоторая парадоксальность его суждений, широкий охват самых разных проблем духовной и церковно-общественной жизни дают возможность увидеть образ - возможно, собирательный - современного пастыря. Сегодня поучений 69, и мы будем публиковать их частями по 8-10 поучений. Так, не торопясь, мы представим читателям полный текст «Духовных копей». Вполне возможно, что публикация на этом не закончится, так как, по признанию автора, работа еще продолжается. Первой части он предпосылает следующий подзаголовок:

Первые 69 бриллиантов вымышленной мудрости для посильного назидания людей, не склонных к изощренным формам порока, а напротив, тяготеющих к душевному покою.

Духовныу копи

1

Я всю жизнь искал человека, который хотя бы в двух словах объяснил мне все. Когда наконец это произошло, всё, что я услышал, и всё, что я увидел, превзошло все мои ожидания, а у меня было очень богатое воображение. В заключение мой случайный учитель сказал мне:

— Дружище! Весь этот цирк только награда тебе за энтузиазм.

Самое главное заключается в том, что сейчас не время учеников, сейчас время учителей.

«Неблагодарная аудитория», — подумал я.

«Зато какая перспективная!» — подумал он.

2

Судьба провинциального двадцатипятилетнего актера X. напоминала даже не восхождение в гору, а стремительный взлет геликоптера. В одночасье он стал фаворитом петербургских подмостков, состоятельным человеком и потенциальным обладателем руки и сердца дочери градоначальника. Каково же было изумление